Настольная книга судьи по квалификации преступлений: практическое пособие

Во-первых, нельзя норму УК отождествлять со статьей Особенной части Уголовного кодекса, где во избежание ненужных повторений часто не указываются даже обязательные признаки состава данного преступления (возраст, с которого за это преступление возможна уголовная ответственность; вменяемость; вид и содержание умысла, вид и содержание неосторожности).

Во-вторых, именно в Общей части УК сформулированы общие признаки составов любых преступлений, прерванных на стадиях приготовления или покушения (ч. 1 и 3 ст. 30), а также совершенных в соучастии (ч. 3–5 ст. 33). Поэтому «при квалификации содеянного должны быть точно указаны статьи как Общей, так и Особенной частей УК, в которых так или иначе сформулированы признаки установленного состава преступления»[15]. Например, по делу С. суд возвратил дело на дополнительное расследование на том основании, что при квалификации преступного деяния органы следствия не указали соответствующие части ст. 30 УК[16].

В-третьих, при квалификации преступления участвуют все без исключения признаки состава преступления независимо от того, выступают ли они обязательными, квалифицирующими или смягчающими либо отягчающими наказание[17].

Подчеркивая, что признаки состава того или иного вида преступления могут быть предусмотрены не только в диспозиции статьи Особенной части УК, нельзя безбрежно расширять нормативную сферу, в которой пришлось бы искать необходимые признаки состава преступления. Между тем такие попытки имеют место.

Например, по мнению Н. Ф. Кузнецовой, «особенность квалификации составов, предусмотренных бланкетными нормами, состоит в обязательности ссылок (выделение автора. — А. Р.) на конкретные правовые акты, к которым эти нормы отсылают»[18]. На самом деле, при бланкетных диспозициях все без исключения признаки состава преступления вытекают только из нормы УК и ни из какого-либо иного нормативного акта. Другое дело, что «конкретное их содержание зависит (курсив мой. — А. Р.) от другой, в большинстве случаев подзаконной нормы, относящейся к иной отрасли права»[19], что при бланкетных диспозициях иным «нормативным актам отводится роль конкретизации (курсив мой. — А. Р.) признаков состава преступления», предусмотренных уголовным законом[20]. Однако это вовсе не означает, что в нормах других отраслей права могут формулироваться признаки состава того или иного преступления[21].

Не означает это и необходимости ссылаться на такие нормы при квалификации преступления. Н. Ф. Кузнецова права в том отношении, что в ходе досудебного и судебного производства по уголовному делу, безусловно, необходимо обратиться к нормам, раскрывающим содержание бланкетного признака состава, установить это содержание и те конкретные действия (бездействие), которые соответствуют признаку состава преступления, установленному в норме уголовного права. Например, для возбуждения уголовного преследования по обвинению в незаконном предпринимательстве, выразившемся в осуществлении предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии), необходимо обратиться к Федеральному закону «О лицензировании отдельных видов деятельности», чтобы установить необходимость получения лицензии на осуществляемый вид деятельности. Ссылка на этот закон необходима не для квалификации, а для ее обоснования, поэтому она должна содержаться только в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора в качестве доказательства (п. 1 и 2 ст. 307 УПК РФ[22]). В резолютивной же части приговора, где дается квалификация преступления, должны быть указаны только: «пункт, часть, статья Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающие ответственность за преступление, в совершении которого подсудимый признан виновным» (п. 3 ч. 1 ст. 307 УПК).

Примечательно, что сама Н. Ф. Кузнецова три с половиной десятилетия назад категорически утверждала, что «все без исключения признаки преступлений и их составов указаны и должны быть указаны в уголовно-правовой норме и только в ней»[23]. Поэтому представляется принципиально неприемлемым определение квалификации преступления как установление и юридическое закрепление точного соответствия (подобия, тождества) «между фактическими признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовным законом, а также другими законами и (или) иными нормативными актами, ссылки на которые содержатся в бланкетных диспозициях статей Особенной части УК РФ (курсив мой. — А. Р.)»[24].