Настольная книга судьи по квалификации преступлений: практическое пособие

Субъективный критерий небрежности означает персональную способность лица в конкретной ситуации, с учетом его индивидуальных качеств и, как впервые сказано в российском УК, при проявлении необходимой внимательности и предусмотрительности предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния. Это означает, что возможность предвидения последствий определяется, во-первых, особенностями ситуации, в которой совершается деяние, а во-вторых, индивидуальными качествами виновного. Ситуация не должна быть чрезмерно сложной, с тем чтобы задача предвидеть последствия была в принципе разрешимой. А индивидуальные качества виновного (его физические данные, уровень развития, профессиональный и жизненный опыт, образование, состояние здоровья, степень восприимчивости и т. д.) должны позволять правильно воспринять информацию, вытекающую из обстановки совершения деяния, дать правильные оценки и сделать обоснованные выводы. Наличие этих двух предпосылок делает для виновного реально возможным предвидение общественно опасных последствий. Таким образом, при установлении субъективного критерия небрежности «учитываются не качества абстрактной усредненной личности, а конкретный человек, действующий в конкретной обстановке»

[177].

Нетрудно заметить, что ссылка законодателя на необходимую внимательность и предусмотрительность касается не объективного критерия (обязанности предвидеть вредные последствия), а только субъективного (возможности предвидеть и предотвратить такие последствия). Совершенно правильно С. Ф. Милюков заметил по этому поводу, что «действующая редакция этой нормы (ч. 3 ст. 26 УК. — А. Р.) вносит элемент субъективизма в объективный

критерий этой разновидности неосторожной формы вины»[178]. Поэтому законодательное определение небрежности было бы более точным в следующем изложении:

«Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя должно было и при необходимой внимательности и предусмотрительности могло

предвидеть эти последствия».

Законодательное описание неосторожности, так же как и умысла, ориентировано исключительно на преступления с материальным составом. Поэтому представляется важным исследовать вопрос о возможности совершения по неосторожности преступлений с формальным составом.

Легкомыслие, как и косвенный умысел, по своей психологической сущности неразрывно связано с общественно опасными последствиями. В отрыве от них даже теоретически невозможно сконструировать ни интеллектуальный, ни волевой элементы этого вида неосторожности. В преступлениях, состав которых не включает последствий как признака объективной стороны, легкомыслие существовать не может, так как неуместно говорить о предвидении или о расчете на предотвращение собственных действий, совершаемых сознательно и по собственной воле. Тем не менее возможность неосторожного совершения преступлений с формальным составом не исключается. В частности, такую возможность допускали Верховный Суд СССР, указав в постановлении от 5 апреля 1985 г. № 1, что не только умышленно, но и по неосторожности может осуществляться выпуск недоброкачественной, нестандартной и некомплектной продукции[179], и Верховный Суд РФ, указавший в п. 20 постановления от 5 ноября 1998 г. № 14, что вред, причиненный нарушением экологического законодательства, подлежит возмещению «независимо от того, причинен ли вред в результате умышленных действий (бездействия) или по неосторожности»[180]. Возможность неосторожного совершения этих, а также некоторых других преступлений, имеющих формальный состав, признается и в юридической литературе.