Настольный теннис в квартире. КвартПинг

Под хруст пальцев я летел через весь коридор, на вой Сашки, выскочил, из кабинета директор Блохин и завыла во дворе чья-то дворняга было слышно в открытое окно.

Играть в теннис после этого случая на переменах запретили. Стол разобрали и спрятали в кладовке.

Без теннисного стола на переменах стало скучно, туалет снова стали осаждать курильщики, подзатыльниками развлекались старшеклассники.

Играть было негде, но я продолжал заниматься, дома используя свои тренажеры.

Через месяц, перед самым Новым годом, стол снова появился в коридоре, благодаря сыну директора. Закипела спортивная жизнь на переменах, опустели туалеты и исчезли подзатыльники. Подключились к игре и девчонки. И теперь к столу пробиться стало совсем невозможно.

Бессменными лидерами был Толик Блохин, Сашка Буланцов, Витька Петров. По силам они были приблизительно равны.

Намечался чемпионат школы по настольному теннису. Тройка сильнейших игроков гордо ходила по школе, и каждый хвастался, что чемпионом будет он.

Настал день соревнований.

Играли до двух побед, до одиннадцати очков партия. Первая игра мне досталась с Сашкой Буланцовым.

Уверенной походкой левша подошел к столу и начал резво. До 9 очков я просто собирал мячи. Сашка, красуясь перед девчонками, явно был настроен, обыграть меня в сухую.

Проиграть в сухую было унизительно. И от унижения меня отделяли два мяча. Все мои попытки до этого выиграть хотя бы один мяч были тщетны. Оставалось надеяться только на чудо.

– Если ты есть, чудо, то помоги! – от безысходности и не на что, надеясь, попросил я.

И в ту же секунду повесил соплю.

Сашка кинулся ее взять с таким усердием, как будто проигрывал партию он, а не я. Споткнулся, и покатился в ноги к девчонкам под всеобщий хохот.

Размочить счет, было равносильно победе.

– Спасибо, чудо! Спасибо, спасибо, спасибо! – возрадовался я свалившемуся счастью, поглаживая и целуя ракетку.

– Сопливый! – недовольно пробурчал Сашка, – и чтобы по быстрее завершить эту партию, и не видеть моей довольной рожи, подал неожиданно быструю подачу.

Стремительный мяч, не коснувшись моей половины стола, улетел за стол.

– Колдун! – уже в сердцах пробурчал Сашка. – Наверное, приняв, мое очередное поглаживание и поцелуй ракетки за колдовской обряд.

А когда я повесил очередную соплю, принимая подачу, он уже не обзывался, а ругался и плевался. И это меня еще больше зажигало. Я порхал вокруг стола, метался туда, сюда, наступал болельщикам на ноги, и ничего не замечал, кроме мяча, который мне надо было обязательно выиграть, ибо каждый мяч был последний.

Игра напоминала гонку с преследованием, активировались болельщики с моей стороны, и затихали с его. В очередной момент, когда я выиграл мяч, зал взорвался. Я понял, что сравнял счет. Замаячила в шаговой доступности победа, и от предвкушения ее я заволновался и не принял подачу.

– Догнал, чтобы проиграть? – раздался насмешливый голос из зала. Голос резал по живому.

И снова произошло чудо, теперь уже Сашка, не подал подачу. И с его стороны кричали болельщики. – Мазила!

Замаячила надежда. Я сжал зубы, и «Завязалась кровавая битва». Зал затих в ожидании.

Бились долго, до 20, в конце – концов, каким – то нелепым ударом я выхватил партию и зал взорвался. Следом в трудной борьбе одолел вторую.

Счастье гуляло внутри меня. Друзья Валерка Гарбар, Сережка Ефимов жали руку.

На игру со мной Толик Блохин, зная о моем выигрыше у лидера, выходил как-то неуверенно. Это я сразу заметил, рука его было не просто холодная, а ледяная. Разминаясь, он неуверенно принимал мой тычок, который в игре на переменах с легкостью забивал контрударом.

Однако в счете повел не я, а он. Я не понимал в чем дело, мой мяч постоянно валился в сетку. Когда счет достиг критического состояния 9-6 в его пользу, мелькнула догадка, – Может мяч треснутый?

Взяв паузу, я осмотрел мяч. Догадка подтвердилась. Мяч действительно был треснутый. И выиграв очередной мяч, новым мячом я сразу как-то взбодрился, и сделал вывод – Точно дело в мяче!

После трех неудачных контрударов новым мячом, Толик перешел на удержание мяча тычком.

Это было мне на руку, тычком я владел хорошо благодаря своему тренажеру «Нитка». Я мог держать мяч до бесконечности.

После каждого выигранного мяча я, как и в партии с Буланцовым благодарил ракетку – гладил и целовал. Это помогало и вселяло уверенность.

Мы подолгу разыгрывали мяч, и, в конце концов, я дожал своего соперника. Одержал победу.

Турнир подходил к концу, я шел без поражений, и оставалась последняя игра с Витькой Петровым, у которого я никогда еще не выигрывал.

Витька стоял вдалеке спиной ко мне в окружение Буланцова и Блохина. Я краем уха слышал, как он подшучивал над ними и хвастался, что порвет меня.

Хвастался он не громко, в надежде, что я не услышу. Но я услышал. Его слова резанули меня по живому. И еще сильнее захотелось его обыграть.

Наконец настала последняя игра. Витька озабоченно ходил вокруг стола, высматривая, какая сторона лучше, и проходя мимо меня, шепнул на ухо:

– Проиграй мне, ты же все равно первый!