Настроение

– Ну не настолько же! – скривилась дама. – Ну как вот это вообще можно смотреть! Ну что вот это за картина! – она ткнула пальцем в сторону висевшей напротив неё картины, изображавшей безумное переплетение оранжевых палочек на ярко-голубом фоне. Она называется «Настроение», – сказал он.

– Ха! Хотела бы я увидеть автора этого «Настроения», я бы сказала всё, что думаю о его, так сказать, творчестве!

– Ну, так вы можете говорить прямо сейчас, – сказал он, – автор перед вами.

Дама резко повернулась к нему. Несколько секунд она пыталась испепелить художника взглядом, затем также резко отвернулась и, так ничего и не сказав, пошла к выходу. Он проводил её взглядом, потом снова оглядел зал. Пожилой человек пристально рассматривал одну из картин. Парень с девушкой, улыбаясь, оживлённо беседовали друг с другом – похоже, сама выставка их не слишком заинтересовала. Художник вышел из зала.

Была весна. Деревья еще стояли голые, но снега уже не было, лишь кое-где острова грязно-белого дополняли картину. Теплело. Стало теплее и у художника на душе. Он посмотрел на небо. Небо было синим-синим, и белые облака спокойно плыли по нему, принимая причудливые формы. Одно превратилось в пухлую рожу с большим носом и лукаво подмигнуло художнику. В другом он узнал бутылку кваса, но так и не разглядел этикетку. Художник повернул к ларьку, взял кваса и, пока молоденькая конопатая девчонка-продавщица искала сдачу, смотрел, как бегают веснушки по ее лицу.

Попивая, квас, художник пошел дальше.

Подул ветер. Одна из луж на дороге возомнила себя морем, стала бурлить и переливаться. Художник обошел ее. Дерево возле лужи наклонилось в его сторону. Художник кивнул в ответ. Потом поздоровался с еще одним знакомым деревом, и оно тоже поклонилось ему. Сдуру, по инерции поклонился какому-то фонарю. Тот не только не ответил, но еще и отвернулся, болван. Художник решил пойти домой напрямик, дворами, но вскоре уткнулся в длинный пятиэтажный дом, обходить который не хотелось.

– Ты не мог бы немного подвинуться? – спросил художник.

Дом подвинулся, и художник пошел дальше. Однако на пути появился новый дом. Художник посмотрел на небо, немного подумал и полетел.

– Здорово, Петрович! – знакомый мужик – орал ему с земли.

– Хай, – бросил ему художник на лету.

Поднявшись на приличную высоту, художник встретил стрижа.

– Как дела наверху? – спросил художник.

– Все ништяк, – отозвался стриж.

– Дождь будет, не знаешь?

– Не в курсах.

– Куда летишь-то?

– А тебе чего? Летишь себе, и лети, куда летел! – нагрубил стриж и прибавил скорость.

– Ишь ты, крылья веером! – буркнул ему вслед художник. Допил квас и бросил бутылку вниз. Пора было снижаться. Подлетев к дому, художник не захотел проделывать долгий путь «подъезд – лифт – дверь», а влетел прямо в окно. Осколки разбитого стекла изящно вписались в общий бардак, царивший в квартире. На стенах висели картины, картины… В основном, абстрактные, но некоторые с симпатичными женщинами.

Художник подошел к мольберту, взял краски, кисть и начал рисовать. Пятна на холсте бегали, суетились. Одно красное пятно почему-то упорно бегало за синим.

Художник устал от их беготни, бросил кисть, плюхнулся с ботинками на кровать и окончательно улетел от реальности.

Звонок в дверь вывел художника из транса. Он поплелся открывать. За дверью стояла девушка с огромными глазами и пухлыми губками, – это была его девушка.

– Эй, чувак! – крикнул тут мне художник. – Ну-ка, давай, закругляйся!

И я закончил рассказ.

Осеннее настроение

Шёл проливной дождь. Художник прятался под козырьком подъезда старого обшарпанного дома. Художник кашлял и кутался в старый мохнатый шарф. Он стоял здесь уже довольно долго, а дождь всё не кончался, и художник не знал, на что решиться. Он вытащил из кармана мелочь и помятые денежные бумажки, взвесил их в руке и сунул их обратно в карман. Потом решительно направился к цветочному магазину.

Денег едва хватило на букет. Мокрый и простуженный, Художник стоял под дверью её квартиры. Он немного помедлил и нажал на кнопку звонка.

Дверь открыла она.

Ты? – удивилась она.

Он молчал.

– Ну что ж… Заходи.

Художник зашёл.

Она была в халате, немного растрёпанна, но, как всегда, прекрасна.

– Дождь… – запоздало оправдывался Художник.

Она не обратила внимания.

Потом он сидел с ней за кухонным столом. Пили чай с печеньем, и было хорошо…

– Почему мы с тобой расстались? – невпопад спросил Художник.

Она пожала плечами.

– Ты меня спрашиваешь?

Художник виновато опустил глаза.

Она подлила ему чаю.

Знаешь, – сказала Она, – мы слишком разные, вот и всё.

Он не ждал, что ему предложат остаться. Дождь кончился, и Художник ушёл.

Потом он долго бродил по засыпанным жёлтыми листьями улицам. Художник пинал листья. Небо было свинцово-серым, тоскливым. Вокруг стояли жёлтые и немногочисленные зелёные деревья. Осень…

Мимо пролетел стриж, едва не чиркнув Художника крыльями по лицу.

Стриж… – тихо позвал Художник.

Стриж остановился, сел на ветку ближайшего дерева. Склонив голову набок, посмотрел на художника. Стриж понял.

– А что, сам уже не можешь? – спросил он.