Настроение: со льдом!

Почему-то отношения с родителями у меня всегда были настороженными. Что странно. Они ведь замечательные люди, душевные, нацеленные на семью, на детей и внуков. Но я частенько ловила себя на мысли, что не чувствую себя их семьёй. И это случилось не вчера, и даже не семь лет назад, когда я собралась уехать от них и из родного города. Я чувствовала свою отстранённость гораздо, гораздо раньше. И что скрывать, было кое-что в нашей общей семейной истории, что я никак не могла им простить. И, хотя, прошло много лет, возможно, простить не смогу никогда. Даже запретив себе думать об этом, свершённая несправедливость (а я считала именно так, до сих пор!) не давала мне жить спокойно. А все остальные, кажется, предпочли забыть о случившемся, и живут счастливо дальше. Без меня.

Я вошла в свой кабинет, закрыла за собой дверь и положила сумку на гостевой стул. Потом обошла стол и остановилась у большого окна. Посмотрела вниз. Под окнами отеля проходила главная центральная дорога города, впереди широкий проспект с новыми многоэтажками и огромным торговым центром. Небольшой сквер, клумбы, фонтанчик. Люди, спешащие по своим делам и просто прогуливающиеся. Через дорогу здание филармонии, старое, но сверкающее начищенными стеклянными стенами. В сквере играли дети, на лавочках сидели мамочки и бабушки, торговец воздушных шаров привлекал внимание яркой продукцией, которая так и рвалась ввысь, а дети бегали вокруг него и тыкали пальчиками в особо красивые шарики. К отелю подъезжали машины, я наблюдала за всем этим с высоты, а перед глазами вставали совсем другие картины, из прошлого. Из детства, из юности. Я отлично помнила эту площадь совсем другой. Более примитивной, тесной, с голубыми елями по периметру, за которыми начинался частный сектор с покосившимися домишками и низкими заборами.

Сколько мне тогда было?

Какая разница? Я помнила всё с того дня, в который моя жизнь изменилась.

Мне было пять лет. И в тот день маму выписали из роддома, и она вернулась домой с Лялькой на руках. Странно, но я отлично помню тот день. Как я ждала маминого возвращения, потому что до рождения Ляльки, она никогда не покидала меня так надолго, на целую неделю. И всю эту неделю папа твердил, что мне не нужно плакать, что мама скоро вернётся и привезёт мне братика или сестрёнку. Это ведь лучший подарок на день рождения. И мама, на самом деле вернулась, и привезла Ляльку. Я помню, как подпрыгивала от нетерпения у кухонного окна, ожидая, когда подъедет машина, и я увижу маму. Ждала ли я братика или сестрёнку? Я сейчас уже не помню. Куда больше я хотела возвращения мамы. Как и все дети.

А потом мама вернулась, с ней был папа, бабушки и дедушки, подруги и друзья, собрался целый дом гостей. Я не понимала, что происходит, обычно столько людей приглашали на день рождения или в Новый год, и я бегала по квартире, цепляла всех за руки и спрашивала. А потом папа подхватил меня на руки, он был радостным, смеялся, он отнёс меня в спальню и тогда мне показали Ляльку. Она лежала на родительской постели в раскутанных пелёнках, возилась, куксилась и слеповато щурила глаза.

– Это твоя сестрёнка, – сказал мне папа.

Я смотрела на младенца, потом взглянула на маму, которая счастливо улыбалась. Она погладила меня по волосам, после чего присела на край кровати, и вся сосредоточилась на малышке. А кто-то рядом сказал:

– Видишь, Тома, тебе родители Ляльку родили.

Так это имя к Ольге и пристало. Всем понравилось. Ляля, Ляля. Звучало нежно и по-детски.

С того дня я отлично помню себя, свою жизнь, как я росла и что чувствовала. Хотя, бабушка говорила, что я всё выдумываю. Не может ребёнок с таких лет себя помнить. Кто знает, может, она и права, и я половину выдумала. Но я почему-то отлично помню, себя, сидящую вечерами на диване с книжкой сказок или с альбомом для рисования, и родителей, которые ходили по комнате туда-сюда, в попытке укачать плачущего ребёнка. Лялька была слабенькой, болезненной, без конца плакала или куксилась. Родители не спали ночами, отец бегал по утрам на молочную кухню, прибегал запыхавшийся, наспех завтракал, хватал меня в охапку, чтобы отвести в сад или в школу, и мчался на работу. Обычно ему не хватало времени, чтобы меня завести в группу и переодеть, и мне пришлось учиться делать это самой. Меня оставляли на крыльце у двери в группу, я махала папе рукой на прощание, а он уже бежал прочь, чтобы не опоздать на работу. Вечерами мне также надлежало быть собранной, переодетой, и ждать кого-то из родителей. Мне нравилось, когда меня забирала бабушка. К сожалению, она приезжала не так часто, зато с ней никуда не нужно было торопиться, по пути домой мы обязательно заходили в магазин и покупали что-нибудь вкусное, на что у родителей обычно не хватало денег или времени, чтобы дождаться, пока я сделаю выбор между пирожным «картошка» или «корзиночкой».