Настрой на общение

Денис Решетов Настрой на общение

Когда ангелы пришли в наш мир, люди радовались. Они были счастливы и верили в обещания об отпущении всех грехов. Но ангелы и не думали нам ничего отпускать: вместо этого они изолировали Венецию от остального мира и вернули нас в Средневековье. Тогда мне было десять.

Не знаю, что произошло с остальным миром, но подозреваю, что примерно то же самое. Я никогда этого не узнаю. Самолеты, телевизоры, телефоны – всего этого больше не существует.

Первые три года своего правления ангелы ожесточенно сражались с нами. В их понимании мы являлись ошибкой Божьего мироздания, были недостойны жить на земле. Мы не такие сильные, как они, не такие умные и определенно не такие красивые. Мы не умеем летать, и Господь никогда не общался с нами с глазу на глаз. Поэтому они считают, что мы – ошибка природы. Бесчисленное количество людей погибло на улицах Венеции после Вторжения. Вода каналов окрасилась в красный цвет от крови погибших. Мои родители не пускали нас с сестрой и братом за порог дома.

Мы прятались в библиотеке Марчиана[1], располагающейся напротив собора Сан-Марко[2]. Сквозь окна мы могли наблюдать за тем, как ангелы разрушают купола собора и создают арену внутри него. С тех пор людей больше не убивали на улицах – теперь с ними расправлялись на священной земле ради развлечения ангелов и людей, которые слишком быстро простили Божественной армии ее грехи. Архангел Габриэль[3] убил нашего отца, когда тот попросил его относиться к людям более милостиво. К тому времени многие из его друзей уже погибли на арене. Ученые, художники, врачи. Женщины и мужчины, которые не имели ни единого шанса против воинственных ангелов. Подручные Габриэля выгнали отца из Дворца дожей[4] и неслись за ним по переулкам Венеции, пока не убили. Всю свою жизнь он посвятил изучению жизни ангелов, он был одержим ими. Но ангелов не интересовали разговоры. Мне было тринадцать, когда он погиб.

После смерти отца мать начала обучать меня бою на мечах. В одной из комнат библиотеки она давала мне уроки, чтобы я могла сражаться с ангелами и защищать сестру и брата. Она была безжалостна. Ей было плевать, что мои мышцы болели, что я устала и просила ее отпустить меня поесть или попить. Она не разрешала мне уйти, пока я не заканчивала свои ежедневные упражнения. Она заставляла меня прыгать по всем комнатам и всем лестницам библиотеки на одной ноге. Мать привязывала мою правую руку к спине и приказывала мне целыми неделями так ходить, чтобы я научилась владеть левой рукой так же хорошо, как и правой. Она отправляла меня плавать по Гранд-каналу[5] посреди ночи в полнолуние. Она тренировала меня до тех пор, пока я не победила ее и не приставила меч к ее горлу. В ту же ночь она исчезла, не оставив нам ничего, кроме письма, в котором приказала мне защищать брата и сестру ценой собственной жизни.

Это было на следующий день после моего пятнадцатого дня рождения.

С тех пор прошло три года. И вот уже три года я раз в неделю сражаюсь с ангелами на арене.

Я все еще жива – и это не более, чем чудо.Глава

Рев толпы проникает в атриум собора Сан-Марко, где я ожидаю начала битвы. Мое сердце бьется громко и размеренно. Я пытаюсь сконцентрироваться на обнадеживающем сердцебиении и забыть обо всем прочем. Но сегодня мне это не очень-то хорошо удается.

Я слышу пение и лязг мечей по ту сторону ворот, и мне кажется, что я чувствую запах крови людей, которых в этот момент покидает жизнь. Ангелы устраивают игры – так они называют жуткие битвы – ежедневно. Это отвлекает людей от мысли о том, кто виноват в их несчастьях. В то же время это демонстрирует человечеству божественное превосходство ангелов. Наверное, они смеялись до слез, когда впервые вошли в крупнейший собор Венеции и увидели мозаики и позолоту, которыми мы, люди, украшали своды для того, чтобы отдать дань уважения нашему Создателю. Все эти детские картинки ангелов, которые совсем не передавали красоту и стать этих невероятных существ. Сегодня от некогда тщательно продуманных украшений остались лишь тени, потому что ангелам было наплевать на наши молитвы. Они уничтожили купола гигантской базилики и большую часть внутренних стен. Целыми днями мы слушали гром и шум строительных работ: стены превратились в руины, были возведены ряды зрительских мест, которые, казалось, парили в воздухе. С каждого места открывался прекрасный вид на внутреннюю часть собора и на битву.