Настройщик

Но неважно, монах это был или служанка, в 1873 году мы получили ужасное для нас сообщение о том, что бирманцы после нескольких десятилетий заигрываний с французами все-таки подписали с ними торговый договор. Возможно, вам известна эта история; она подробно освещалась в прессе. Хотя французские вооруженные силы до сих пор оставались в Индокитае и не переходили Меконга, само собой, это был крайне опасный прецедент, осложняющий дальнейшие франко-бирманские отношения и влекущий за собой открытую угрозу Индии. Мы начали спешно готовиться к возможной оккупации районов Верхней Бирмы. Немалое число шанских князей уже долгое время оспаривали друг у друга право на бирманский трон, и... — Полковник на секунду прервал свой монолог, чтобы перевести дух, и заметил, что настройщик смотрит в окно. — Мистер Дрейк, вы меня слушаете?

Эдгар в смущении повернулся к нему.

— Да-да, конечно, я слушаю вас.

— Тогда позвольте, я продолжу, — полковник снова зарылся в бумаги.

Настройщик прервал его извиняющимся тоном:

— Гм... На самом деле, полковник, вся эта история чрезвычайно увлекательна и познавательна, но я пока еще не вполне понял, зачем я вам понадобился... Понимаю, что для вас такое изложение дела привычно, но могу ли я задать вам один вопрос?

— Да, мистер Дрейк?

— Ну... если говорить начистоту, мне хочется узнать, в чем там проблема с этим роялем.

— С чем, простите?

— С роялем, — повторил Эдгар. — Ко мне обратились по поводу настройки инструмента. Вы сообщили мне очень много о самом докторе Кэрроле, но я полагал, что объектом моей работы здесь будет все-таки не человек, а инструмент.

Лицо полковника залилось краской.

— Мистер Дрейк, но я убежден, что все эти сведения крайне важны для вас...

— Я верю, сэр, но мне до сих пор неизвестно, что с инструментом и смогу ли я вообще настроить его. Надеюсь, вы понимаете.

— Да-да. Конечно, я вас понимаю, — нижняя челюсть полковника отвисла; он уже приготовился рассказывать об отзыве резидента из Мандалая в 1879-м, о сражении у Мьингьяна, об осаде гарнизона Май-мио — это была одна из его любимых историй. Некоторое время он молчал.

Эдгар уставился на свои руки.

— Прошу простить меня, пожалуйста, продолжайте, — сказал он. — Просто дело в том, что мне уже пора идти — я живу далеко отсюда — и меня действительно больше всего интересует рояль, — хотя он немного испугался, все же втайне был доволен тем, что удалось перебить полковника. Он всегда недолюбливал военных, да и неведомый доктор Кэррол нравился ему все больше и больше. На самом деле, он и сам был бы не прочь услышать о нем побольше, но дело шло к вечеру, а полковник, по-видимому, заканчивать и не собирался.

Полковник вновь обратился к бумагам:

— Хорошо, мистер Дрейк, я постараюсь покороче. К 1874 году мы начали закладку нескольких секретных аванпостов в регионе Шан, один — неподалеку от Хсипау, другой — у Таунггия и еще один — самый отдаленный — в маленькой деревушке под названием Маэ Луин, на берегу реки Салуин. Вы не найдете Маэ Луин ни на одной карте, и, пока вы не подтвердите свое участие в миссии, я не могу сказать вам, где это. Туда мы и послали Кэррола.

В комнате становилось сумрачно, и полковник зажег небольшую настольную лампу. Свет дрожал, отчего тени, отбрасываемые его усами, казалось, шевелились. Он снова испытующе поглядел на настройщика. Похоже, тот действительно нервничал. Полковник вздохнул.

— Мистер Дрейк, я не буду злоупотреблять вашим терпением и поэтому опущу детали двенадцатилетнего пребывания Кэррола в Маэ Луин. Если вы согласитесь помочь нам, мы поговорим подробнее и я покажу вам армейские отчеты. Если, конечно, вы все-таки не желаете выслушать это сейчас...

— Но я хотел бы услышать о рояле.

— Да-да, конечно, рояль, — он снова вздохнул. — Что именно вы хотите узнать? Мне казалось, что полковник Фитцджеральд довольно подробно информировал вас в своем письме.

— Да, я знаю, что Кэррол потребовал прислать ему рояль. Ваше министерство купило концертный «Эрард» 1840 года и отправило ему инструмент. Но не могли бы вы рассказать мне несколько подробнее об этом?

— На самом деле не могу. Мы так и не поняли, зачем ему рояль, если только он не надеялся, что он поможет ему повторить успех, которого он добился декламацией Шелли.

— Зачем? — Настройщик рассмеялся, неожиданно звучно для своего тщедушного сложения. — Как часто я задавал себе тот же самый вопрос, касающийся прочих моих клиентов! Зачем почтенная матрона, которая не способна отличить Генделя от Гайдна, покупает «Броадвуд» 1820 года и требует, чтобы его настраивали каждую неделю, хотя на нем никто не играет? Или что, по-вашему, может быть на уме у главного судьи графства, который дважды в месяц вызывает меня перетягивать струны на его инструменте — что, надо сказать, совершенно лишнее, однако очень выгодно для моего кошелька, — и в то же самое время отказывается выдать разрешение на проведение ежегодного конкурса пианистов? Не подумайте, что я хочу как-то задеть вас, но запрос доктора Кэррола не представляется мне таким уж из ряда вон выходящим. Сэр, вы когда-нибудь слышали «Инвенции» Баха?