Настройщик

Потом он протянул его еще раз снизу и обвязал одну ногу. Вторую закрепили короткой веревкой. Голова свешивалась на клавиатуру, длинные волосы развевались по клавишам, все еще связанные в небольшой пучок. Хорошо, что нам нашлось чем привязать тело: всех пугало, что оно будет скатываться с инструмента во время движения. Если бы один из носильщиков не предложил свой тюрбан, не знаю, как бы мы справились с этой задачей. Честно говоря, мне это тоже пришло в голову, но для шана расстаться при жизни с тюрбаном — страшная угроза. Не знаю, что предписывали им обычаи в подобном случае.

И вот мы снова тронулись в путь. Я занял место молодого человека на левой стороне носилок, и почувствовал, что мои спутники испытали определенное облегчение, потому что, как я и подозревал, по их суеверным представлениям, это место считается проклятым. По моим расчетам, если бы мы продолжали двигаться в том же темпе, мы достигли бы Маэ Луин за четыре дня, а за это время тело успело бы серьезно разложиться. Поэтому я решил про себя, что мы будем двигаться и ночью, но пока не стал сообщать об этом решении: они и так изрядно пали духом после смерти товарища. Так я стал частью этой трехцветной «фотографии». Наш друг покоился сверху на фортепиано с раскинутыми руками. Лошадь мы теперь привязали сзади, она не спеша шла за нами, общипывая листву с деревьев.

Последующие часы были одними из самых ужасных в моей жизни. Мы шли, сгибаясь под тяжестью ноши. Носилки натирали нам плечи. Я попытался справиться с этим, сняв рубаху и подложив ее между плечом и носилками, но это мало помогло, кожа быстро стерлась и начала кровоточить. Я испытывал неподдельную жалость к своим товарищам — они за все это время не попросили ни о чем, чтобы облегчить свои усилия, а я видел, как стерты их плечи.

Чем дальше, тем становилось труднее. Одному из передних носильщиков приходилось нести в одной руке саблю, чтобы расчищать путь. Рояль цеплялся за лианы и ветки деревьев. Несколько раз мы чуть не упали. Тело молодого человека начало коченеть, поэтому, когда оно перемещалось по крышке рояля, ткань, которой были привязаны руки, натягивалась, и создавалось впечатление, что он сознательно пытается освободиться, если, конечно, не обращать внимания на открытые пустые глаза.

В тот же вечер я сказал, что нам нужно идти и ночью. Это было нелегкое решение, я сам чувствовал, что с трудом передвигаю ноги. Однако они не стали протестовать. Вероятно, они так же, как и я, опасались того, что мертвец начнет разлагаться. И вот, после короткого перерыва на ужин, мы снова взвалили рояль на плечи. Нам повезло: стоял сухой сезон, небо было чистым, полукруг луны хоть как-то освещал наш путь. Но когда мы сгустились в самую глубину джунглей, здесь мы оказались в полной темноте и начали постоянно спотыкаться. У меня был один небольшой фонарь, я зажег его и укрепил за свисающий конец ткани, которой была обвязана нога мертвого. Нижняя часть рояля теперь была освещена, и стало казаться, будто он плывет.

Мы шли двое суток без перерыва. Под вечер передний носильщик с радостью, прорывающейся сквозь крайнюю усталость, воскликнул, что видит за деревьями берег Салуина. Эта новость так обрадовала нас, что наш груз показался нам не таким тяжелым, как раньше, и мы даже ускорили шаг. На берегу на той стороне нас увидел стражник, его так поразило наше появление, что он со всех ног бросился по тропе к лагерю оповестить о нашем прибытии. Мы опустили рояль на илистый берег и рухнули рядом.

Вскоре на том берегу собралась кучка людей, они погрузились в плоскодонку и переплыли к нам. Их ужас перед мертвецом умеряло лишь то обстоятельство, что всех нас не постигла та же участь. Они давно боялись, что все мы мертвы. После долгих споров двое поплыли обратно и вернулись с еще одной плоскодонкой. Обе плоскодонки связали, а сверху погрузили рояль и тело юноши. Так мы и переправили рояль через Салуин. На этом импровизированном плоту оставалось место лишь для двоих, поэтому я наблюдал за переправой с берега. Действительно, это было странное зрелище — фортепиано, качающееся на волнах посреди реки, двое людей, скрючившихся под ним, и тело третьего, раскинувшееся сверху. Когда они опускали рояль на берег, с мертвым телом на нем, эта сцена напомнила мне «Снятие с креста» ван дер Вейдена. Этот образ навсегда останется запечатленным в моей памяти.

Так и завершилось наше путешествие. Молодого человека похоронили, а затем, спустя два дня, был устроен праздник в честь «прибытия» рояля. Тогда я и сыграл на нем для местных деревенских жителей. Но, к сожалению, инструмент уже был расстроен. Я собирался решить эту проблему самостоятельно. Рояль временно поместили в амбар, и мы начали поспешно возводить для него специальное помещение. Но эта история для следующего отчета. Майор медицинской службы Энтони Дж. Кэррол.