Наступает ударная

В конце дня 13 апреля две группы офицеров штаба армии отправились в войска для контроля за ходом подготовки к атаке. Группу, которая выехала в дивизии 79–го стрелкового корпуса, возглавлял подполковник И. Ф. Вильховой. Старшим среди офицеров, направленных в дивизии 12–го гвардейского корпуса, был полковник М. И. Новиков, прибывший к нам в штаб после Восточно–Померанской операции на стажировку по моей должности.

Михаил Иванович внимательно следил за работой оперативного отдела, но предпочитал находиться в войсках, видеть все своими глазами. Он сам обратился к генералу Букштыновичу за разрешением возглавить одну из групп. Генерал согласился и, кроме того, приказал нашим офицерам остаться в корпусах на весь период боевых действий.

В ночь на 14 апреля 79–й стрелковый и 12–й гвардейский стрелковый корпуса сменили на плацдарме части 89–й гвардейской стрелковой дивизии 5–й ударной армии, выставив на передний край одиннадцать батальонов. Полными данными о противостоящем враге мы к этому времени еще не располагали. Прежде всего требовалось уточнить систему огня и группировку сил противника. А главное — установить истинное начертание переднего края немецкой обороны.

Дать ответ на эти вопросы могла лишь разведка боем, которую решили провести утром 14 апреля. Гитлеровцев должны были атаковать два усиленных батальона 89–й гвардейской дивизии. Части наших корпусов в бой не ввязывались, чтобы противник преждевременно не узнал о перегруппировке войск.

В 7 часов 27 минут по московскому времени оба батальона, поддержанные артиллерией, поднялись в атаку, ведя на ходу сильный ружейно–пулеметный огонь. Через три минуты артиллерия и минометы перенесли огонь на вторую траншею и отсечные позиции противника. Пехота стремительно хлынула через проходы в минных полях, сделанные ночью саперами. Враг был выбит из первой траншеи. Наши бойцы захватили 37 пленных, принадлежавших 1234–му полку пехотной дивизии «Курмарк» и 653–му полку 309–й пехотной дивизии. Был установлен настоящий передний край обороны противника и частично вскрыта система вражеского огня.

Но и этих данных оказалось все‑таки недостаточно: они касались лишь ограниченного участка. Поэтому генерал Кузнецов, с согласия маршала Жукова, решил 15 апреля продолжить разведку боем на более широком фронте, выделив для этой цели пять батальонов и значительные силы артиллерии.

Выполняя приказ командарма, наши пушкари произвели короткий, но мощный артиллерийский налет. Затем два батальона 79–го корпуса и три батальона 12–го гвардейского корпуса одновременно атаковали позиции противника, ворвались в первую траншею и начали продвигаться в глубину вражеской обороны. Вскоре была занята и вторая траншея. При этом удалось захватить 132 пленных из 309–й пехотной дивизии.

Сам бой был проведен в таком ошеломляющем темпе и при такой мощной артиллерийской поддержке, что немцы приняли эту разведку за начало наступления наших главных сил. Они вынуждены былп подтянуть резервы и полностью раскрыть систему огня.

Группировка противника в полосе наступления армии была определена. Нашим артиллеристам, уточнявшим в ходе разведки местоположение вражеских огневых средств, пришлось срочно вносить изменения в свой план.

В проведенном бою славный подвиг совершил комсомолец первой роты 82–го полка 33–й стрелковой дивизии Алексей Олимпиевич Алексеев, которого товарищи звали просто Аликом. Роте, в которой служил автоматчик Алексеев, была поставлена задача форсировать канал и выбить противника из траншеи на противоположном берегу. На рассвете бойцы под командованием старшего лейтенанта Куликова скрытно подошли к каналу и навели мостки. По сигналу атаки Алик Алексеев первым пробежал по мостику и устремился вперед. Застучал вражеский пулемет. Алик метнул гранату, но пулемет продолжал вести огонь. Вскочив из‑за бугорка, мужественный комсомолец бросился на пулемет и закрыл его своим телом. Пулемет смолк на несколько секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы через канал перебрались многие наши солдаты. Враг был выбит из траншеи.

Во время разведки в руки советских бойцов попало обращение Геббельса к немецким солдатам. Возведенный в роль гаулейтера и имперского комиссара обороны Берлина, Геббельс, оказывается, побывал 14 апреля в 9–й армии, оборонявшей восточные подступы к столице. Игнорируя действительную обстановку, совершенно не учитывая безвыходность немецко–фашистских войск, Геббельс, как всегда в высокопарном и демагогическом тоне, писал: