Наступает ударная

В годы войны я изредка переписывался со старым товарищем Иваном Порфирьевичем Корявко, который командовал где‑то на юге инженерной бригадой. В дни моей комсомольской юности он жил в нашей семье, очень хорошо знал моих близких.

И вот в январе 1944 года я получил письмо. Иван Порфирьевич сообщал, что скоро будет у моих стариков и передаст мой адрес. Намек был ясный. С этого дня я с нетерпением ждал, когда появится в сводке Совинформбюро слово «Крым».

Наконец 10 апреля по радио передали, что войска 4–го Украинского фронта перешли в наступление на Перекопском перешейке. Потом в сводках замелькали названия городов, хорошо знакомых с детства. 13 апреля был освобожден Симферополь. На следующий день — Бахчисарай. А дом нашей семьи стоял на середине пути между ними. Родной дом среди фруктовых деревьев на берегу небольшой, но бурной и шумливой реки Альмы…

Долго не было письма от старого друга Ивана Корявко. Видно, не поднималась рука сообщить то, что узнал…

Когда Крым захватили фашисты, брат мой Виктор ушел в горы к партизанам. Через некоторое время гитлеровцы арестовали нашего отца. В симферопольской тюрьме он заболел тифом и умер в 1943 году. Потом забрали мать и сестру Евгению. Старшей ее девочке было в ту пору пять лет, а младшей только три годика.

В январе 1944 года гестаповские палачи расстреляли мою мать и сестру. Разыскать их тела так и не удалось, они зарыты где‑то в обрывах под Бахчисараем.

Тяжко переживал я это известие. И хорошо, что в те дни рядом оказался родной человек. Совершенно неожиданно меня разыскал Владимир, назначенный в один из автомобильных батальонов нашей армии. От него я узнал, что наш младший брат Виктор после возвращения из партизанского отряда тоже находится на фронте. Теперь мы все трое сражались с ненавистными гитлеровскими захватчиками.

К БАЛТИЙСКОМУ МОРЮ

1

Наступило четвертое военное лето. Войска нашего фронта, располагая ограниченными силами, продолжали обороняться западнее Новосокольников на хорошо подготовленных в инженерном отношении рубежах. Противник на этом направлении особой активности не проявлял. Жизнь на передовой текла довольно однообразно. Обе стороны вели разведку да изредка обменивались артиллерийско–минометными налетами.

3–я ударная армия насчитывала в своем составе всего пять дивизий. Находясь в центре оперативного построения войск фронта, армия обороняла полосу протяженностью до 60 километров. Противник имел перед нами три пехотные дивизии. Однако общая численность всех наших соединений не превышала численности личного состава трех дивизий врага: силы сторон в полосе обороны армии были примерно равны.

Армией командовал генерал–лейтенант Василий Александрович Юшкевич, сменивший в начале апреля генерала Н. Е. Чибисова. Новый командарм отличался броской, благородной внешностью и подчеркнутой строгостью. Я бы даже сказал — резкостью в обращении с людьми. В штабе его боялись.

Членом Военного совета оставался Андрей Иванович Литвинов. У него сложились хорошие отношения с генералом Юшкевичем, почти всегда и всюду они бывали вместе. Генерал Бейлин продолжал занимать пост начальника штаба, умело обходя различные подводные камни. Среди личного состава штаба изменений почти не произошло. Только на Должность начальника разведывательного отдела взамен полковника И. Я. Сухацкого в начале года был назначен подполковник Владимир Климентьевич Гвозд. С помощью подчиненных он быстро освоился со своими обязанностями, хорошо узнал противостоявшую вражескую группировку. Сразу же проявились и его особенности. Гвозд предпочитал руководить разведкой из штаба и пе любил выезжать на передовую.

Общая военная обстановка в тот период складывалась явно в нашу пользу. В конце июня начали наступление три Белорусских и 1–й Прибалтийский фронты, действовавшие южнее нас. Операция развивалась вполне успешно. 4 июля войска этих фронтов вышли на линию Десна, озеро Нарочь, Молодечно, западнее Минска. 1–й Прибалтийский фронт 9 июля пересек шоссе Даугавпилс — Каунас. Под Вильнюсом вели бои войска 3–го Белорусского фронта.

Немецкое командование, пытаясь спасти положение, спешно перебрасывало к Вильнюсу подкрепления, снимая части с других направлений. Девять дивизий для этой цели оно взяло из своих армий, стоявших против войск 2–го Прибалтийского фронта. Близилось время, когда и нам предстояло включиться в активные действия.

По замыслу Ставки войска 2–го Прибалтийского фронта должны были овладеть городами Резекне и Даугавпилс, а затем наступать на Ригу и вместе с 1–м Прибалтийским фронтом отрезать пути отхода всей прибалтийской группировке противника. Командующий войсками нашего фронта генерал Еременко решил нанести главный удар силами двух армий — 10–й гвардейской и 3–й ударной. На левом фланге должны были наступать войска 22–й и 4–й ударной армий.

Полученная нашим штабом директива фронта ставила лишь общие задачи, которые были сформулированы следующим образом: «Быть в готовности при обнаружении признаков отхода противника перейти немедленно в стремительное наступление»[1].