Наступает ударная

К вечеру наши подразделения заняли пять деревень на подступах к Залесью. На другой день было продолжено наступление на само Залесье и Ельник. Через несколько часов оба эти пункта заняли две роты 164–го и одна рота 82–го стрелковых полков. Несколько деревень в тот же день захватили подразделения 73–го полка. Немцев вынудили отойти в северо–западном направлении на рубеж Жабье, Монаково.

Бои за Жабье и Монаково продолжались затем до 7 ноября. Подтянув резервы, гитлеровцы оказывали упорное сопротивление и пытались охватить фланги наступавших подразделений. В ночь на 7 ноября наши роты трижды ходили в атаку, но каждый раз, неся большие потери от огня противника, откатывались.

Поняв, что сил для развития успеха недостаточно, полковник Макарьев приказал в ночь на 8 ноября отвести подразделения дивизии в район Залесья, оставив в боевом охранении одну роту.

Противник 8 ноября произвел перегруппировку и двумя батальонами, при поддержке минометов и артиллерии, начал наступать на Залесье с северо–запада. Наши бойцы пять часов отбивали атаки. Введя новые резервы, гитлеровцы все же ворвались в Залесье и Ельник и вечером овладели ими.

Однако в Ельнике фашисты продержались недолго: их удалось выбить решительной ночной контратакой. А вот вернуть Залесье мы не смогли.

Утром 9 ноября активные действия дивизии прекратились. Вновь наступило затишье.

Каковы были итоги проведенной операции? Прежде всего, нам удалось занять несколько населенных пунктов и удержать плацдарм на западном берегу Селигера. Этот плацдарм явился в дальнейшем исходным районом для наступления целого соединения. 33–я стрелковая дивизия в своем новом составе впервые вела наступательные действия: подразделения, командиры и штабы получили некоторый боевой опыт.

Как раз во время этих боев со мной произошел случай, оставивший крепкую зарубку в памяти. Обстановка сложилась так, что в оперативном отделении на КП я остался один. Из штаба армии требовали информации о форсировании озера, о продвижении подразделений на западном берегу. С этим я справлялся без труда. Особенно интересовалось начальство сведениями о трофеях, но мне нечего было ответить: такие данные могли поступить из полков только с вечерней сводкой. А тут как раз в оперативное отделение заглянул на минутку инструктор политотдела, только что вернувшийся с западного берега Селигера. Он рассказал, что возле деревни Овпнец видел не меньше 30 убитых гитлеровцев.

При очередном разговоре я сообщил в оперативный отдел армии об этих потерях противника, а вечером включил те же данные в дивизионную оперативную сводку.

Через несколько дней из штаба армии поступило распоряжение представить обмундирование убитых немецких солдат и офицеров. Однако поиски почти ничего не дали. От меня потребовали объяснений. Пришлось пережить весьма неприятные минуты…

В первых числах декабря у нас произошли некоторые изменения. Майор Медведев уехал учиться в Академию Генерального штаба. Временное исполнение обязанностей начальника оперативного отделения было возложено на меня.

Между тем зима полностью вступила в свои права, с каждым днем крепчали морозы. Усилились снегопады, закружили метели. К концу месяца высота снежного покрова достигла 50 сантиметров, а толщина льда — 60. Занесло дороги. Движение между полками и тылами дивизии почти прекратилось. Трудно стало доставлять в части продовольствие и фураж.

В это тяжелое время дивизия получила приказ перегруппировать свои силы к левому флангу и занять оборону в полосе Голенек, Турская, Красуха. Правее сосредоточивалась 23–я стрелковая дивизия. Слева — 257–я дивизия, прибывшая из резерва армии. Командовал ею наш бывший начальник генерал–майор Железняков.

25 декабря наш штаб переместился из деревни Новосел в новый район и разместился в блиндажах и землянках, там, где раньше находился командный пункт 82–го стрелкового полка. И в штабе и в полках люди понимали, что перемещение и сосредоточение войск — это верный предвестник близкого наступления.

Части дивизии занялись расчисткой дорог и прокладкой колонных путей в западном направлении. Во всех подразделениях готовились сани и лыжи. Однако лыж явно недоставало, на всю дивизию их было только триста пар. Не хватало и маскировочных халатов.

Противник активности не проявлял. Вероятно, 30–гра» дусные морозы охладили пыл гитлеровцев.

К этому времени, к концу 1941 года, наша 33–я стрелковая дивизия представляла собою хорошо сколоченный и легко управляемый войсковой организм. В своем составе она имела более 10 тысяч человек, на вооружении которых, кроме винтовок, находились 400 автоматов, 126 ручных и 18 станковых пулеметов. Правда, артиллерии и минометов было еще маловато.

4

1 января 1942 года 33–я стрелковая дивизия вошла в состав 3–й ударной армии. Чувствовалось, что активные действия начнутся со дня на день. Но тогда мы еще не могли представить масштабы той операции, которая готовилась высшим командованием и в которой нам предстояло участвовать.