Наступает ударная

Подавляющее большинство офицеров оперативного отдела были коммунистами. Все они по–партийному относились к своим служебным обязанностям и являлись примером исполнения воинского долга.

Коммунисты наши были очень загружены и часто находились в разъездах. Это требовало гибкости и оператив–пости в партийной работе. Парторг Василий Михайлович Звонцов учитывал такие особенности. Упор делался на индивидуальную работу. Партийные собрания, как правило, проводились накоротке. Выступления были конкретными, немногословными. Усилия коммунистов направлялись на лучшее выполнение боевых задач.

Работа нашей парторганизации усложнялась и тем, что в ней состояли командарм и начальник штаба армии. В силу занятости они присутствовали лишь на немногих собраниях. О планах парторганизации, об очередных партийных делах Звонцов информировал их, когда принимал партийные взносы или когда приносил на подпись донесения в штаб фронта.

Как парторг, В. М. Звонцов действовал всегда в тесном контакте со мной. Мы заранее обсуждали вопросы, выносимые на партийные собрания. Обычно мы вместе решали, как будет наш коллектив встречать революционные праздники, кого и как надо отметить. Если позволяла обстановка, устраивали торжественные заседания.

2

Снова сменился командующий армией.

В середине марта Николай Павлович Симоняк сказал мне, что имел резкий и неприятный разговор с маршалом Жуковым, вызванный каким‑то незначительным фактом. Работать в таких условиях он не может, поэтому решил послать телеграмму в Москву с просьбой, чтобы его отозвали.

Николай Павлович был весьма скромным и в то же время бесстрашным и прямым человеком. О таких говорят, что они не боятся ни врагов, ни начальства.

Симоняка очень ценил командующий Ленинградским фронтом маршал Говоров. А вот на 1–м Белорусском фронте все сложилось иначе. Вероятно, сыграло свою роль и то, что стремительный, динамичный характер боевых действий был непривычен для Николая Павловича.

Бывает иногда, что некоторые качества полководца, положительные и полезные в одних условиях, могут обернуться при других обстоятельствах отрицательной стороной. Так произошло и в данном случае. Стремление находиться ближе к передовой, самому чувствовать пульс боя помогало Симоняку, когда он командовал бригадой и дивизией. Были ли необходимы такие качества командиру корпуса — я не уверен. Но командарму подобные тенденции скорее мешали.

В самом деле. Армия — организм большой и сложный. В ее полосе могут вершиться одновременно несколько серьезных событий, требующих единого и четкого руководства. Но Симоняк, не изменивший своим привычкам, находился, как правило, на НП вблизи от передовой. Оттуда он видел только один участок, в лучшем случае мог непосредственно влиять на действия одного из корпусов. Другие события выпадали из его поля зрения. Всеми остальными соединениями зачастую руководил штаб во главе с Букштыновичем. Ведь чтобы связаться с Симоняком, требовалось время, а дело не допускало даже малейшего промедления. Нечего греха таить: армия имела достаточно сил, чтобы предотвратить в Померании прорыв окруженного противника. Однако не была проявлена необходимая распорядительность.

Высшие командиры, как правило, растут постепенно. С корпуса идут на должность заместителя командующего армией. И, только вжившись в армейские масштабы, освоив управление большими массами войск, берут руководство в свои руки. Симоняк же не прошел эту ступень. После корпуса он сразу возглавил армию. Ему трудно было вникнуть в специфику новой сложной работы. А события не ждали.

Как бы там ни было, мы тепло простились с Николаем Павловичем Симоняком и сохранили о нем самые хорошие воспоминания.

18 марта к нам прибыл с должности заместителя командующего 1–м Прибалтийским фронтом генерал–полковник Василий Иванович Кузнецов. Пожилой, с небольшими седоватыми усиками, новый командарм был невысок ростом, имел спокойный и ровный характер. Опыт руководства войсками у пего имелся значительный. Перед войной он командовал в Гродно 3–й армией, принявшей на себя первые удары врага. Затем возглавлял армии под Москвой и под Сталинградом.

Генерал–полковник Кузнецов сразу начал знакомиться с войсками. Он посещал дивизии в районах, где проводились различные учения и занятия по боевой подготовке. Бывая в частях, генерал–полковник не расточал похвал, но и не устраивал разносов. В стиле его работы чувствовалась уверенность много повидавшего, много знающего человека.

Едва прибыл новый командарм — внезапно и тяжело заболел начальник штаба армии генерал–майор М. Ф. Букштынович. Приехавшие из медицинского управления фронта врачи–специалисты заявили, что необходимо срочное хирургическое вмешательство, и потребовали немедленно эвакуировать Михаила Фомича в глубокий тыл. Однако он категорически воспротивился этому.

С разрешения маршала Жукова генералу Букштыновичу сделали операцию в одном из госпиталей нашей армии. К общему удовлетворению, она прошла удачно.