Наступление

— Здравствуй, красавица! А не страшно ли тебе одной среди такого количества солдат? — спросил он, чтобы как-нибудь завязать разговор. Они разговорились.

Девушка отвечала ему по-хорватски, и он, хотя и не понимал всего, узнал главное: ее зовут Ирина, она дочь местного кузнеца.

Маджар провожал девушку глазами до тех пор, пока ее стройная фигура не скрылась в темноте за островерхими домами. Наполнив котел водой, он долгое время глядел в ту сторону, куда она ушла, и, только когда убедился, что она больше не выйдет, направился к ротной кухне. Но образ девушки остался у него перед глазами. Чтобы отомстить Маджару за задержку, фельдфебель Станков отослал его ночевать к солдатам из 1-го взвода.

Когда Маджар вошел в тесную комнату, Кутула уже занял место около печки. Рядом с ним пристраивался Пени, однако, опасаясь, как бы ночью во сне Кутула не придавил его, перешел на другую сторону, к двери, где в это время стоял Маджар, не выпуская из рук вещмешка и одеяла.

— Чего тебе тут надо? — нервно спросил его Пени.

— Ротный фельдфебель послал меня сюда.

— Да неужели? — покрутил пожелтевшие усы Пени. — А что, на кухне для тебя нет места?

— Нет, — виновато и жалобно ответил Маджар.

— А какой-нибудь цыганки не нашел? Глядишь, и просторней было бы, и мягче, и теплей спать.

— Правда, Пени, да что поделаешь?

— Оставь человека в покое, чего пристал? — рассердился Кутула и повернулся к ним спиной.

— Хорошо, — как будто только того и ждал Пени, — тогда уступи ему свое генеральское место.

Кутула пробормотал еще что-то неразборчивое и укрылся с головой.

Пени покровительственно похлопал Маджара по плечу:

— Будешь спать рядом со мной, только имей в виду — я храплю и вскакиваю во сне. Если начну душить, не кричи. На меня иногда такое находит, но вообще-то я не опасен.

Из другого угла подал голос Луканче:

— То, что ты сумасшедший, все давно знают, но почему ты все еще на свободе, вот что непонятно…

— Ты там помалкивай, пока тебя на улицу не выгнали — узнаешь, как зуб на зуб не попадает, — ответил Пени Луканче, а Маджара спросил: — Ты тихо спишь?

— Я не храплю, Пени, сплю, как ягненок.

— Хорошо, клади вещмешок, чего его держишь, никому твое барахло не нужно. Может, и песню споешь?

Кутула приподнялся на локте.

— Только песни и не хватало нам. Маджар, сходи-ка принеси дров.

— Я не знаю, где они лежат.

— Выйди за порог — сразу на них и наткнешься. Да ты никак боишься нос из дома высунуть? — рассердился Кутула.

— Ложись, ложись, Маджар, он тебе не начальник. Кому нужны дрова, пусть сам и принесет, — сказал Пени, чтобы поддразнить Кутулу.

— Да ладно, меня не убудет! — И Маджар вышел из дома. Он принес несколько поленьев и с грохотом бросил их к печке.

Когда погасили лампу, Маджар и Пени разговорились, В конце концов Маджар не удержался и рассказал Пени о встрече с Ириной.

— Хочешь, мы женим тебя на ней? Скажи только, она тебе нравится?

— Да о чем ты говоришь, Пени?! Она красавица, как царица!

— А ты когда это видел цариц?

— Да так говорят. Понравилась она мне очень. Если и ты увидишь ее, не оторвешь от нее глаз.

— Хорошо. И без того война скоро кончится. Попросим у подпоручика Слановского для тебя телегу, усядетесь на нее с молодкой — и прямым ходом в Болгарию.

— Фельдфебель не даст телеги, у него на меня зуб.

— Его и спрашивать не станем.

— А правда, что война кончается? Далеко ли до этой чертовой Германии? — наивно расспрашивал Маджар, как будто судьба войны и мира была в руках у Пени.

— До нее рукой подать. Видишь, уже начали путаться под ногами разные хорваты, цыгане, мадьяры. Как появятся швабы — тут и конец войне.

— Значит, не больше месяца стрельбы — и готово? — радостно спрашивал Маджар. — Только не забудь, Пени, если Ирина спросит тебя, откуда я, скажи, что из Софии.

— Будь спокоен.

— Правда, я чуток ей наврал, но другого выхода не было; стало быть, я хозяин цыганского кабаре в Софий.

— Приходится врать, а то как же! Только так и можно обмануть красивую дивчину — благими пожеланиями да обещаниями, а потом она сама поймет, почем фунт лиха. Положись на меня. Считай, что она уже твоя. Даже, если хочешь, сватом буду.

— Договорились. Вы, болгары, и мы, цыгане, — одной христианской веры.

Веки у Пени слипались. Он с трудом боролся со сном и поэтому отвечал невпопад. Вскоре он захрапел, и только тогда Маджар замолчал.

В последние два дня Маджар не помнил, сколько раз проходил мимо окна Иринки, которая игриво смеялась, но не решалась выйти с ним на улицу.

Фельдфебель Станков пыхтел, стискивал зубы, ругался про себя, а когда он решил запретить Маджару отлучаться из кухни, Пени просто сказал ему:

— Господин фельдфебель, предоставь его мне. Я остужу любовный пыл парня. Глядишь, и люди посмеются, и у него пройдет охота.

— Ну давай, чего там ждать. А я уж было собирался пожаловаться на него ротному командиру.

На третий вечер Пени пообещал Маджару устроить встречу с Иринкой.