Наступление

Маджар хотел ответить: «Да ты сам не очень-то красив, и если твоя такая же, как ты, то, наверное, это какое-то огородное пугало», но предпочел промолчать.

Ночь, наполненная кошмарами, прошла тяжело. На рассвете Маджар протер глаза и заморгал. Измученный болью и мыслями о предстоящей операции, он повернул голову к Пени, который во сне дышал открытым ртом, как карп.

— Пени, ты спишь? Ох, когда же будет рассвет?

— Ты еще жив? — пробубнил Пени.

— Не видишь, что ли? Раз говорю с тобой, значит, жив, — испуганно посмотрел на него Маджар и подумал: «Да он, кажется, того, сходит с ума».

— Отрежут нам ноги, Маджар, — взялся опять за свое Пени.

— Ты откуда знаешь?

— Со мной дело ясное, а ты вот скажи мне, что тебе приснилось ночью, и я тебе скажу, что с тобой будет.

— Ох, хватит болтать! — облизнул пересохшие губы Маджар.

— Почему?

— Мне снилось, что меня спускают в колодец вниз головой.

— И что ж, окунули в воду? А может, напился вдоволь? — с интересом расспрашивал его Пени. Можно было подумать, что он всю жизнь разгадывал сны.

— Хотел было испить водички, да побоялся, что утону, и тут проснулся.

— И что ж, ни капли не выпил?

— Не знаю, кажется, немного все же глотнул.

— Да, тут дело плохо, — озабоченно покачал головой Пени и закрыл глаза.

А Маджар не унимался.

— Пени, а ты знаешь, я сильно испугался…

— Чего?

— Да мне приснилось… Длинная это история… В нашей слободе был один парень, Зонка, просто силач. Весной в день святого Георгия подрался он с Кольо-немым. Того тоже бог силой не обидел. Немой ударил его камнем по голове да и убил на месте.

— А из-за чего хоть подрались-то?

— Из-за бабы, вот как это было. А мне приснилось, будто подходит ко мне этот Зонка, мертвый, хватает меня за руку и говорит: «Пойдем, Маджар, заведу тебя в одно место».

— В какое место? — прикрыл глаза Пени.

— Не сказал.

— А ты? — продолжал расспрашивать как будто серьезно и сочувственно Пени.

— Убежал. Вырвал руку и бросился бежать что было мочи.

— Хорошо сделал, а не то плохо было бы твое дело.

Пени попытался перевернуться на бок, но почувствовал такую острую боль в теле, что не мог сдержать стон.

Уже занимался рассвет, фонари в коридоре погасили. Время от времени по лестнице торопливо пробегали медсестры. На их лицах словно застыло выражение профессионального сострадания к больным. Одна пожилая сестра, усталая, с поблекшим лицом, едва передвигала ноги. Справа от Пени через несколько кроватей приподнялся на постели юноша с бледным лицом, нога у него была в гипсе.

— Сестра, боль не утихает, всю ночь не сомкнул глаз.

— Сейчас, миленький, сейчас, родной, — остановилась она. — Доктор Петев идет с обходом.

— Мать, умираю — так пить хочу, — умолял черноглазый парень со сросшимися густыми бровями.

— Только губы намочи, а пить тебе нельзя. Потерпи, сынок, потерпи еще немного.

— Пени, Пени, — прошептал Маджар, — скажи этой женщине, она, кажется, очень добрая, пусть делают с нами что хотят, только ноги не отрезают.

— В этом деле положись на меня… — успокаивал его Пени.

Сестра остановилась около их кроватей. Посмотрела на измученное смуглое лицо Маджара. Ее многолетняя практика подсказала ей, что этот парень первый раз в больнице и, возможно, даже впервые лежит в кровати. Она улыбнулась через силу, но сердечно и тепло, по-матерински, и спросила:

— Ну, милые, вы на операцию? Вчера вечером прибыли?

— Ох, сестричка, — тихо и несколько притворно простонал Пени, — что хотите отрезайте — ноги, голову, все что угодно, потому как больше терпеть не могу.

— Успокойся, родной, придет и ваша очередь.

Не успела она отойти от них, как Маджар снова повернулся к Пени:

— А ты хорош! Согласился даже, чтобы нас тут прикончили.

В это время на лестнице прогремел чей-то голос:

— Я приказал, чтобы начальную школу освободили сию минуту! Если этого не хватит, займем и гостиницу, но беда в другом — не хватает персонала… Почему раненые лежат в коридорах? — Высокий капитан показал на лежащих под лестницей солдат.

Слева от капитана, голос которого был таким громким, шел фельдфебель-завхоз. Он все время повторял:

— Так точно, господин капитан.

Сестра, недавно останавливавшаяся возле Маджара и Пени, вернулась назад и, поправляя на ходу халат, сказала:

— Господин капитан, раненые из третьей палаты подготовили небольшую программу для своих товарищей. Просят, чтобы вы ее прослушали и одобрили.

— Здравствуйте, сестра Манолова! Зайду. Они сдержали свое обещание. Это моя инициатива. Вы дежурная по этажу? Сколько смертных случаев у нас за ночь? — вполголоса продолжал он по-деловому расспрашивать ее.

— Ох, — вздохнула она устало, — из тяжелораненых умерло четверо. Начальник всю ночь оперировал, а посмотрите, сколько еще ожидает: — Она показала на ряд кроватей в коридоре.

— Да, да, — покачал головой капитан. — Наш штат невелик. При удобном случае буду докладывать генералу о необходимости увеличить штат.

Проходя мимо кроватей Маджара и Пени, он остановился:

— Товарищи, из какого лазарета прибыли?