Наступление бури

Что сделала я, призвав Дэвида к себе на службу? Разрушило ли это доверие между нами? Сколько времени потребуется на то, чтобы это предательство впиталось в него, разъело его любовь ко мне, обратив ее в яд?

Возможно, то, что в итоге обратило его в ифрита, началось с меня?

Теперь ты свободен, — прозвучал голос за моей спиной, и я обернулась, моргая из-за заливавшего глаза дождя. Голос сразу показался знакомым — конечно же, то был Ашан безукоризненно-элегантный в своем деловом сером костюме и холодного оттенка галстуке, с глазами того же цвета, что и гроза. И уж разумеется, его не касалась ни одна капля. Он двинулся вперед, и дождь на его пути просто… исчезал. Ашан остановился в нескольких футах от меня, но ни на меня, ни на мертвеца на моих руках не обращал ни малейшего внимания. Его взгляд был устремлен к другому джинну.

Ублюдок! — произнесла я, и его взор метнулся ко мне, заставив заткнуться. И ощутить, что еще секунда — и я могу присоединиться в Царствии Небесном к Джону.

Молчи, мясо, — бросил он. — С тобой никто не разговаривает.

Ты ко мне обращаешься? — осведомился другой джинн, сохранивший четкое, отдающее академической стариной британское произношение, звучавшее довольно странно в сочетании с варварской роскошью его нового обличья, делавшего его похо

Разумеется. Я явился, чтобы дать тебе возможность присоединиться к нам.

Довольно неожиданно.

Улыбка Ашана была холодной и бессердечной.

Но разве от этого хуже?

Другой джинн улыбнулся в ответ: улыбочка тоже получилась еще та.

На своей памяти мне впервые довелось обрести свободу. С чего бы, интересно, я стал поступаться ею в пользу нового хозяина, пусть даже столь… уважаемого, как ты?

Ашан брезгливо ткнул в тело Джона носком начищенного до блеска ботинка. В отличие от многих сородичей, он не вырастал из вьющегося ниже коленей тумана. Нет, то был подлинный представитель новой эпохи, плакатный образ того, кто успешен во всем.

Ну, начать с того, что это я даровал тебе свободу, убив это существо, — промолвил Ашан,

Если вместо одного хозяина получаешь другого, это вовсе не свобода. — Джинн пожал плечами. — Выглядит не слишком заманчиво. И что думает об этом Джонатан?

Джонатан? — с нескрываемым презрением переспросил Ашан. — Неужели ты и вправду хочешь остаться на стороне того, кто в первую очередь и сделал нас рабами?

Я промокла насквозь, продрогла, едва себя чуяла, но даже в таком состоянии растерянно заморгала.

Что? — вырвалось у меня. Не знаю уж, произнесла ли я это вслух, но когда слышишь подобное утверждение, такой вопрос возникает сам собой.

На сей раз Ашан удостоил меня внимания.

А ты, надо думать, полагала, будто рабство и господство существуют изначально и это заложено природой? Но неужели ты и вправду веришь, будто люди — это высшие существа по отношению к джиннам? В нынешнем мире все перевернуто с ног на голову, а пошло это с того, что Джонатан дал Хранителям власть над нами.

Когда?.. Как давно?..

Вчера, — тихо промолвил другой джинн. — Для нас это было вчера.

Другого ответа я не получила. Да и не рассчитывала. Ашан своего добился, и я больше для него не существовала, ну, разве что в качестве объекта для демонстрации презрения.

Не может быть, чтобы ты хотел последовать за Джонатаном, — промолвил Ашан. Другой джинн встретил его взгляд. Громыхнул гром, и оба они подождали, когда умолкнет раскат. — А если поддержишь меня, ты сможешь освобождать других.

Ты имеешь в виду, убивать, — спокойно уточнил второй джинн. — Убивать Хранителей.

Верно. — Ашан оскалил зубы в хищной волчьей улыбке. — Слушай, только не говори, будто тебе это не по нраву. Да вот, можешь хоть с нее и начать, если тебе интересно. Поверь мне, она это заслужила.

Джинн воззрился на меня своими алмазно-белыми глазами. Глотая воздух, я судорожно шарила по полкам своей внутренней кладовки, пытаясь отыскать там хоть малую толику завалявшейся силы, которая позволила бы мне защититься. Но полученное мною от Джонатана выгорело до тлеющих угольков. Я истратила фактически все, за исключением собственной жизненной энергии, да и той оставалось немного.

Джинн покачал головой и с легкой улыбкой сказал:

Воевать за Джонатана я не стану. Но и убивать ради тебя, Ашан, тоже не стану. Хранители, как и мы, существуют не просто так: на то есть причина.

И что ты в таком случае собираешься делать? Стать изгоем? Отшельником?

Ашан фыркнул, выражая презрение к самой этой мысли, и шагнул вперед. Я ощутила повисшее между ними напряжение.

По мне, так лучше умереть.

В этот момент находившаяся за его спиной дверь на лестницу распахнулась. Беззвучно. Никто к ней не прикасался. Вспышка молнии высветила появившегося в проеме высокого, худощавого человека. Руки Льюиса висели вдоль тела, напряженное лицо пугало отсутствием всякого выражения.