Наступление бури

— …ты не думаешь? — заключила сестрица, пытаясь слить отвар из-под цыпленка. Не в раковину, отметила я, а в кастрюлю: пригодится, чтобы сварить в нем макароны.

— Конечно, — заявила я, понятия не имея, в чем заключается вопрос, но она при этих словах счастливо просияла.

— Вот и я тоже. Эй, помоги-ка мне, а? — попросила она, возясь с латкой. Я встала, взяла прихватку (тоже, кстати, новую) и, ухватившись за боковую ручку, помогла ей наклонить на весу латку. Она одарила меня улыбкой, тут же исчезнувшей, когда я не улыбнулась в ответ: остаток бульона мы слили в молчании. После этого она выудила курицу, вернула бульон в латку, засыпала в него макароны и снова поставила на огонь. А проваренная в травах курица вместе с овощами отправилась на сковородку, где булькало масло.

— Это Дэвид? — осведомилась она, деловито размешав содержимое и уменьшив огонь. Я заморгала и недоуменно на нее воззрилась. — Вы поссорились?

— Нет!

На самом деле простого ответа у меня не было. Она поняла сказанное как нежелание развивать эту тему и временно сосредоточилась на стряпне.

Поскольку, прежде чем рухнуть днем в постель, я отключила телефон, то сейчас поплелась к базе посмотреть, нет ли там какого послания.

Подняв беспроводную трубку, я ткнула кнопку:

— Хотите обзавестись собственным домом? Нынешние цены…

Удалить.

— Найдите себе пару….

Удалить.

Секунда молчания, а потом голос:

— Будь на балконе через тридцать секунд. Жду.

Этот глубокий, не совсем человеческий женский голос я знала. И то была никакая не запись. Вовсе нет.

Положив телефон, я подошла к окну и выглянула наружу. Никого. Но я прекрасно понимала, что просто так отделаться от Рэйчел все одно не получится, эта девушка-джинн из тех, кто привык добиваться своего. Сдвинув стеклянную панель, я вышла на продуваемый свежим ветерком балкон и, едва прикрыв за собой дверь, ощутила… что-то. Слабое шевелении внутри, холодок, пробежавший сзади по шее.

Когда я обернулась, Рэйчел уже сидела, нога на ногу, за моим кофейным столиком из кованого железа, разглядывая свои длинные ногти — на сей раз ярко-золотые. Такого же цвета, как и ее брючный костюм, под который она надела пурпурную блузку. Ее гладкая темная кожа поблескивала в убывающем свете, а когда она повернулась, чтобы посмотреть на меня, я увидела в ее золотистых глазах ястребиный блеск.

— Привет, Белоснежка, — промолвила она, легонько щелкнув ногтями, которые издали металлический звук. — Соскучилась по мне?

Я присела на другой стул и положила руки на нагревшийся за день железный столик.

— Как по бубонной чуме.

Она положила свою изящную смертоносную руку себе на грудь, напротив сердца, если бы оно у нее было.

— Я опустошена. Счастье мое разбито.

— И чему я обязана этим удовольствием?

— О, для тебя это удовольствие?

— Ты можешь просто, без экивоков, сказать, зачем явилась? — произнесла я, утомившись от всего этого подтрунивания и просто желая завалиться обратно на кровать и выпасть из реальности на ближайшие несколько часов, отсрочив таким образом необходимость делать выбор который, по сути, вовсе и не был выбором.

Рэйчел подалась вперед, поставив локти на железный столик, и вперила в меня взгляд ярких нечеловеческих глаз, в котором не было места ни состраданию, ни юмору.

— Ты умираешь, — заявила она. — Опустошена изнутри. Я видела, Джонатан дал тебе отсрочку, но не стоит терять время попусту. Все происходит слишком быстро.

— Дэвид стал ифритом, — неожиданно вырвалось у меня. Я помнила, как это случилось с Рэйчел, которой, насколько мне было известно, первой из джиннов удалось вернуться в прежнее состояние. И она сделала это, черпая силу у второго по могуществу джинна в мире… Дэвида… ну, и в силу уникального стечения обстоятельств, включавшего в себя и смерть человека, и вмешательство Ма’ат, и экстраординарное сотрудничество между джинном и человеком.

— Мне нужны Ма’ат, — промолвила я. — Они нужны мне, чтобы исцелить Дэвида.

Рэйчел молча буравила меня неподвижным, хищным взглядом. В угасающем свете дня сияние ее глаз казалось сверхъестественным, такой эффект нельзя было объяснить одной лишь отраженной энергией. Она постучала длинными острыми ногтями по железу, и от этого звона по хребту у меня пробежали ледяные мурашки. Я поежилась.

— Ма’ат не придут. У вольных джиннов хватает своих забот, но даже если бы мы и попытались, этого было бы недостаточно. Дэвид слишком силен. Он просто вытянет жизнь из всех нас, но ему и того не хватит.

— Джонатан хочет, чтобы я…

Она вскинула руку.

— Меня не волнует, чего хочет Джонатан.

Это было нечто новое. И обескураживающее: Рэйчел всегда слыла преданной сторонницей Джонатана. Как я понимала, в мире джиннов существовал культ вождей группировок, заменявших им политические партии, но мне никогда и в голову не приходило, что ее приверженность может поколебаться. Она стояла за Джонатана. Казалось, так будет всегда.