Наступление моря

— Если они не увидят нашей иллюминации, — воскликнул Писташ, — значит, все они слепые!

Вся купа деревьев обгорела в продолжение одного часа. Сухое дерево сгорело быстро, и когда догорел последний огонь, по-прежнему было неизвестно — приближалось ли судно к теллю, ибо о приближении его не последовало даже оповещения пушечным выстрелом.

Островок был окутан теперь густой темнотой. Прошла ночь, и до беглецов не доносились ни свист пара, ни шум работы винта или лопастей колес по поверхности воды, покрывавшей шотт.

— Он там, он там! — крикнул с появлением зари Писташ, которому изо всех сил вторил Куп-а-Кер своим лаем.

Унтер-офицер не ошибался. В двух милях стояло на якоре небольшое судно, на мачте которого развевался французский флаг. После того как на неизвестном островке появился свет, командир судна изменил курс и повернул на юго-запад..

Но так как по прекращении огня островок скрылся из глаз, то капитан из предосторожности предпочел провести ночь на якоре.

Капитан Ардиган и его спутники начали тогда кричать, и вскоре послышались ответные крики, среди которых можно было различить голос лейтенанта Вильетта и старшего вахмистра Николя. Это было судно «Бенассир», из Туниса, бросившее якорь в Габесе дней шесть тому назад; оно первое отважно вошло в новое море.

Несколько минут спустя к подножию телля, служившего убежищем для беглецов, подошла шлюпка, и капитан Ардиган обнимал лейтенанта, старший вахмистр унтер-офицера Писташа, тогда как Куп-а-Кер прыгал около хозяина. Что же касается Франсуа, то Николь с трудом признал его в том бородатом и усатом человеке, первая забота которого, по появлении на «Бенассире», заключалась в том, чтобы побриться.

Вот что происходило в продолжение истекших двух суток.

Вся восточная часть Джерида между заливом и Мельриром вследствие землетрясения подверглась полному перевороту. Последовавшие прорыв порога Габеса и понижение почвы на протяжении более 200 километров привели к тому, что воды Малого Сырта устремились по каналу, который оказался не в состоянии вместить их в себе. А потому вода разлилась по всей территории шоттов, обводнив не только Рарзу по всему протяжению, но также и обширную котловину Фежей-Трис. К счастью, селения Да-Гамма, Нефта, Тозер и другие оказались не поглощенными водами благодаря своему возвышенному положению, и могли с того времени красоваться на географических картах в качестве морских портовых городов. Что же касается Мельрира, то Хингиз превратился в центральный остров. Хотя Зенфиг оказался не пострадавшим, но Хаджар вместе с шайкой разбойников, настигнутый приливом, погибли.

Лейтенант Вильетт, обследовав все окрестности Мельрира около верфи 347-го километра, на которой не появлялись рабочие артели Пуантара, ибо экспедиция последнего выжидала прибытия к себе конвоя из Бискры, направился в Нефту, чтобы организовать там экспедицию против племени туарегов.

Там-то и повстречался он с проводниками и двумя спахисами, случайно избежавшими участи своих спутников.

Узнав, что судно «Бенассир», снявшееся с якоря, из Габеса, как только это оказалось возможным после наводнения, может пройти по новому морю, лейтенант Вильетт явился на судно со старшим вахмистром.

Необходимо было отправиться на розыски капитана Ардигана, инженера Шаллера и их товарищей. Пройдя до Рарзы, «Бенассир» на всех парах пустился по водам Мельрира, чтобы исследовать все оазисы по этим берегам.

В продолжение второй ночи своего плавания по Мельриру командир судна, внимание которого привлечено было огнем, взял курс на телль. Ввиду наступившей темноты, незнания местности и малочисленности команды им признано было необходимым, несмотря на настойчивые просьбы Вильетта, отложить до наступления утра всякие сношения с островком.

И вот, наконец, все беглецы оказались на палубе судна целыми и невредимыми. Судно тотчас же взяло курс на Тозер, где командир предполагал высадить их и особо спешно переслать донесение своему начальству о происшедшем, прежде чем продолжать дальнейшую рекогносцировку до крайних пределов Мельрира.

Капитан Ардиган мог снова встретиться с отрядом, состоящим под его начальством. И с какой радостью и восторгом встречен был он им!

Артель из Бискры тоже наконец подала о себе весть телеграммой, доставленной через Тунис, в которой Пуантар, сообщая о вынужденном отступлении своем до Бискры, просил последующих распоряжений.

Ва-Делаван свиделся с Куп-а-Кером, и невозможно выразить, как радостна была их встреча.

И все это происходило среди толпы, находившейся в весьма возбужденном состоянии ввиду всех пережитых при землетрясении волнений. Толпа следовала повсюду за первыми исследователями нового моря. Неожиданно перед инженером предстал какой-то незнакомец, протолкавшийся до него с трудом, который, поклонившись весьма низко, обратился к нему со следующей речью, произнесенной с сильным иностранным акцентом.

— Я имею честь обращаться лично к господину Шаллеру?

— Полагаю, что так, — отвечал последний.