Наступление тьмы

— Ничто из имеющегося не попадет по ним так, чтобы не попасть под их огонь.

— А большие катапульты? — сказал Кионэ.

— Нет материалов и времени.

— Ипстан блокировал каналы, топя лодки, — сказал Данэлло. — Мы можем сделать так с Гевегом, потопив судна побольше?

— Такие большие нам не найти, — сказала Эллис.

— Они есть у герцога, верно? — спросила Айлин. — Потопим их, и они закроют проход остальным.

Джеатар потирал шею.

— Неплохая идея.

— Но мы никак не потопим такой большой корабль, — сказала Эллис. — Что сделает Ниа? Передаст ему боль?

— А пинвиум? — сказал сержант. — Чтобы он вспыхнул и испугал их, не дав приблизиться?

— Немного боли не остановит целый корабль, — сказала я. Кроме… я посмотрела на стены вокруг. Камни, как эти, разрушились от большого количества боли. Если боль растворяла камень, то и дерево сможет. — Мне нужно поговорить с Ондерааном, — я вскочила и пошла к двери. Данэлло и Айлин поспешили за мной.

— Ниа? — сказал Джеатар. — Что ты задумала?

— Расскажу, когда пойму, возможно ли это.

И хватит ли нам времени.

Ондераан был в литейном цехе Лиге. Он почти не отличался от того, что я обокрала — и разрушила — в Басэере. Двойные двери открывались к озеру, чтобы ветер уносил жар печей, но металлический запах пинвиума оставался. Пылали две печи, по одной по сторонам комнаты, письмена на кирпичах сияли синим. Огни внутри горели на оттенок темнее, синий огонь поднимался и опадал с порывами воздуха.

Здесь было шесть бочек, как на заводе герцога. Больше песка пинвиума. Только это и осталось.

Ондераан работал у одной печи, тяжелая форма из кожи покрывала его голову, ладони и тело. Он наливал раскаленный голубой пинвиум в форму кирпича. Другой мужчина работал у второй печи. Он заметил нас, пошел к Ондераану и похлопал его по плечу. Ондераан обернулся и подошел, снимая защитный головной убор.

— Выглядишь лучше.

— И чувствую себя лучше. У нас есть пинвиум для больших сфер? Чтобы там было много боли?

— Для исцеления?

— Оружие.

— Например?

— Если вспыхнет достаточно боли, может рассеяться дерево.

И плоть, но я не хотела думать об этом.

— Если зачаровать их вспыхивать от столкновения, можно разместить шары вокруг островов. Мы можем использовать буйки от рыбацких суден, чтобы держать их под поверхностью. Можно даже утяжелить их, чтобы буйки тоже были под водой.

Данэлло присвистнул.

— Они и подозревать о таком не будут.

— Не будут, — сказал Ондераан. — Мы можем их сделать, но наполнить будет сложно. У нас нет столько боли.

Айлин фыркнула.

— У нас есть Целители, солдаты и ножи. Мы можем сделать боль.

Ондераан охнул и уставился на нее, словно не знал, это гадко или гениально. Как по мне, и то, и другое.

— Вы можете это сделать? — спросила я.

— Я могу, — Ондераан подошел к тяжелому металлическому ящику на столе и открыл крышку. Он вытащил серебристо-голубой цилиндр, который я нашла у Зертаника. Мой желудок сжался, как рыба на берегу. Он провел руками по ряду письмен. — Я почти уверен, что эти письмена — усиление вспышки. Я пока изучаю остальные символы здесь, — он постучал по дну. — Они похожи на традиционный спусковой крючок, но я не понял пока, какой именно.

— Что это значит? — нахмурилась Айлин.

— О, простите, — он улыбнулся. — Зертаник был опасным, но его работа поражает. С его письменами сферы Нии смогут выдавать вспышкой вдвое больше боли.

— Хватит, чтобы пробить дыру в корабле?

— Думаю, да.

Данэлло был неуверен.

— Можно этому радоваться?

— Не знаю, но Джеатар будет заинтересован.

Если это сработает, мы сможем сравнять шансы. Святые, мы даже могли получить преимущество. Было бы приятно, если бы хоть раз нам не нужно было совершать невозможное, чтобы выжить.

ДВАДЦАТЬ ТРИ

Тьма раскачивалась на грани между ночью и днем. Серых полосок рассвета на небе еще не было, но оранжевым сияли ящики огня на лодках блокады, подражая солнце. На рассвете тут будут люди герцога.

Я больше не могу ждать, — сказала Айлин, она стояла с нами на балконе самой высокой башни Лиги. Джеатар поднял всех, пинвиум был готов, общежития и классы были полны гевегцев, нуждающихся в защите. Дети, старики и женщины, которые не могли сражаться. Они приходили два дня, несли остатки вещей в корзинках.

— Скоро они будут здесь, — Данэлло был в форме стража Лиги. Он решил защищать Лигу с отцом.

Я потянула за воротник своей формы. Я в форме Целителя Лиги. Это было точно странно.

— Видели? — Айлин указала на воду. — Мне там что-то показалось.

— Еще слишком темно, — сказала я. — Мы их увидим раньше, чем они причалят, не переживай.

Она поежилась.

— Я могу только переживать.

Я смотрела во тьму. Бледный свет виднелся на горизонте. Еще немного.

— Как думаете, сколько у него кораблей? — спросила Ланэль, тоже в зеленом Лиги.

— Мы все остановим, — ответил Данэлло. Звучало лучше правды. Джеатар не говорил о силе герцога, хотя все всплывет, когда он прибудет. Было сложно скрывать правду, когда она плыла навстречу.