Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США

Большинство мирных сторонников Конфедерации были изумлены до глубины души, когда выяснилось, что их собственные войска могут отбирать у них еду. Этот неприятный урок им пришлось усваивать снова и снова. В 1862 году жители Нэшвилла сравнили действия конфисковавшей их продукты армии Юга с «царством ужаса». Миссис О’Салливан из Коммерса, Миссури, так рассердилась на отобравшего у нее еду (хоть он и заплатил за нее) офицера-мятежника, что бежала вслед за ним, называя его «грабителем», «проходимцем» и другими подобными словами. Тот в ответ лишь смеялся. В Джорджии жена офицера-конфедерата, известная только как миссис Джеймс, высказалась о поведении военных более сочувственно. В армии мятежников отчаянно не хватало продовольствия, и солдаты «привыкли грабить». Война притупила их чувства, полагала миссис Джеймс. Но едва ли мирные жители прислушивались к подобным высказываниям женщин, когда армия отбирала у них продукты[165].

Как мы видим, иногда в этих ситуациях ключевую роль играл гендер. Пища находилась в ве́дении женщины, приготовление еды было ее сферой деятельности, и большинство солдат сразу же выстраивали логическую связь между женщинами и едой. Предполагалось, что военные в обеих армиях умеют готовить пищу сами, однако они скучали по еде, приготовленной женщинами, и по возможности сесть с женщиной за стол. Некоторые солдаты, например рядовой-конфедерат Эдвард Мур, специально искали в своих экспедициях тех женщин, в которых было что-то «материнское». Однако во время войны традиционные представления о гендере несколько изменились. Иногда солдаты обещали, что при конфискации еды будут относиться к мужчинам и женщинам одинаково. В других ситуациях они обводили женщин вокруг пальца. Жившая в округе ДеСото, Миссисипи, сторонница федералов Маргарет Хильдебранд не знала, что, конфискуя у нее скот, офицеры-янки должны выдать ей документы, а сами они ничего не предложили. В итоге за так называемой «распиской» отправился ее зять[166].

Мелкими злоупотреблениями во время реквизиции продовольствия обе армии восстановили против себя и мужчин, и женщин. Поразительно, насколько часто конфисковывавшие провизию военные разбивали при этом посуду и ломали кухонные принадлежности. В Хантсвилле, Алабама, солдаты США заходили в дома, требовали еды и разбивали перед уходом горшки. Мятежники делали то же самое, даже если семья поддерживала Конфедерацию. В округе Хэновер, Виргиния, соседка Фанни Тинсли с готовностью отдала солдатам-южанам бо́льшую часть своих запасов, а те забрали и побили ее посуду, оставив от чашек и стаканов только осколки. И южане, и северяне забирали у мирных жителей кофейники и вилки, что не способствовало дружескому отношению к ним хозяев этой посуды[167].

Еще одним камнем преткновения стали местные мельницы, игравшие в довоенной жизни столь важную роль. Военные объявили, что занимают их, чтобы молоть зерно для армейских пайков. Это относилось и к мельницам, расположенным на территории Конфедерации, и к тем, что находились в пограничных штатах. Поддерживавшие конфедератов мирные жители были готовы молоть муку для своей армии и работали круглые сутки, невзирая на риск: неподалеку от Фронт-Ройял, Виргиния, янки арестовали местного мельника по фамилии Уэстон за то, что он помогал мятежникам. Однако северяне оккупировали мельницы даже в том случае, если их владельцы поддерживали Федерацию, а иногда даже уничтожали их (именно так они поступили с мельницей Хойтса в Рэйвенсвуде, Виргиния). Разумеется, это вредило мирному населению, которому было негде молоть собственное зерно[168].

В результате мирные жители и солдаты обеих армий пытались перехитрить друг друга. Некоторые нонкомбатанты нашли способ обезоружить военных метафорически. Когда пять северян, чей отряд стоял лагерем в Северном Теннесси, отправились на поиски еды, они обнаружили некую плантацию, на которой их ожидал теплый прием, вкусный обед и даже немного пива. После такого Еноху Колби, одному из янки, уже не хватило духа забрать у владельцев провизию, хотя именно это было целью их экспедиции. Некоторые мирные жители использовали кротость и покорность, что требовало невероятного самоконтроля. Корнелия Парсонс, владелица плантации, расположенной в окрестностях Опелузаса, Луизиана, не сказала ни слова, когда солдат-янки ворвался в ее дом и стал сгребать еду прямо у нее со стола. Она даже нашла в себе силы улыбнуться. Столкнувшись с таким смирением, солдаты в конце концов устыдились и ушли. Отдельные гражданские, имея дело с военными – в том числе с теми, кто носил серую униформу, – обращались к пассивной агрессии. Некие белые фермеры, чьи имена остались неизвестными, намеренно продавали протухшую свинину солдатам армии Северной Виргинии[169]. Но были и те, кто начал прятать от военных свои продукты.