Насвистывая в темноте

Милые мои Иисус, Мария и Иосиф! Так вот что Этель имела в виду, когда сказала, будто с мистером Гэри «кое-что сотворилось»? Я чуть не помчалась к миссис Галецки, чтобы выяснить, не врет ли Мэри Браун. А та снова спросила:

— И знаете, что еще?

Она уже перестала раскачиваться, и мы с Тру — вслед за ней, уж очень хотелось послушать очередную фантастическую новость.

— Что там еще? — поторопила ее Тру.

— Этот задавака Бобби что-то задумал, — сказала Мэри Браун.

Ее ненависть к инструктору Бобби зародилась еще прошлым летом. Бобби сам виноват. Однажды Мэри Браун качалась на брусьях вниз головой, а он пошутил:

— Смотрите-ка, кто-то выпустил Мэри Браун из клетки! — А потом положил на землю банан и принялся чесаться под мышками. Впрочем, мне неловко это говорить, но Мэри Браун и вправду похожа на шимпанзе: тощее тельце, длинные руки и приплюснутый нос. Но Бобби не стоило так шутить. Наверное, он в тот день не с той ноги встал.

— А что Бобби задумал? — спросила я. Как ни крути, а Мэри Браун была нашей подругой. Но я не сомневалась, что в ответ услышу страшенное вранье.

— Я подглядывала за Бобби, когда вчера он пошел в будку. Достал всякое из пакета и…

— Ну? И? — подначила Тру.

— Он трогал себя.

Моя голова резко обернулась к Мэри Браун:

— Как это?

— Сама знаешь, как это. Как Риз Бюшам вечно делает. — И Мэри Браун показала, положив ладонь на передок своих шортов.

Тру откинулась назад на качелях, едва не задев землю волосами.

— Так что в пакете-то было?

Я-то знала, что Тру не верит Мэри Браун, а спрашивает, чтобы доставить ей удовольствие. В этот миг Бобби, должно быть, почувствовал мой взгляд, потому что вдруг обернулся и посмотрел прямо на меня.

— Он вынимал из пакета всякое-разное и раскладывал на верстаке, а потом разглядывал, будто сокровища какие, — продолжала Мэри Браун.

— И что за сокровища? — спросила я.

Бобби сложил скакалку и двинулся в нашу сторону.

— Ну, там окошко совсем пыльное, я не разглядела, но мне показалось, там ботинок был.

— Какой еще ботинок? — Внутри вдруг неприятно засосало.

— Тенниска.

Мною будто выстрелили с тех качелей, я подскочила к Мэри Браун:

— Только без шуток. Ты точно в этом уверена?

Она кивнула:

— Точно. И наволочка от подушки. А теперь захлопни рот, он идет сюда.

Прямо тогда и следовало кинуться со всех ног к дому мистера Дэйва, позвонить в полицейский участок и сказать, что я знаю, кто убийца и насильник. Но с другой стороны, я по горло была сыта советами обуздать воображение — может, и Мэри Браун тоже? Все только и дразнятся: врушка, болтушка, зеленая лягушка. Что, если Мэри Браун опять завралась?

Я снова забралась на качели, чтобы хорошенько все обдумать. Бобби остановился на полпути к нам и пил из фонтанчика. А мне вдруг стыдно стало. Бобби ведь отличный парень, даже если сегодня и встал не с той ноги. У каждого бывают неудачные дни. Бобби всем нам был замечательным другом, всегда такой аккуратный и опрятный. Нет, Мэри Браун просто все придумала.

— А ты правда-правда в этом уверена? — спросила я.

Мэри Браун только что рассказала нам историю про падре Джима и мистера Гэри, а уж это ложь так ложь. Падре Джим и Гэри Галецки? Хотя ведь падре наряжался в белое платье с оборочками и в туфли на каблуках. И мистер Гэри такой безволосый, и голос у него тонкий. По словам Вилли О’Хара, все сладкие булочки такие. Его мама знавала многих сладкобулочных, которые все как один — служители искусства. Вилли тогда еще добавил, что сладким булочкам ужас как цветы нравятся. Ой-ей. Мистер Гэри обожает цветы… И падре Джим тоже! Да он весь двор у себя засадил цветочными кустами. Ох! Надо срочно поговорить с Этель.

— Ты ведь не выдумала, а? Насчет Бобби? — спросила я, одним глазком приглядывая за Бобби, который снова направился в нашу сторону.

— Не-а. И про падре Джима с Гэри Галецки тоже не выдумала. Отправляйся к Этель и спроси у нее.

Бобби был уже в сотне футов от нас. Ну как можно подумать, что Бобби — с его кудряшками, как у мальчика-певчего из церкви, — хранит в будке теннисную туфлю Сары Хейнеманн? И наволочку — ту самую, в которой он сграбастал меня на заднем дворе Фацио? Никто нам не поверит. Я бы точно не поверила. И уж точно мистер Дэйв не поверит, а я ведь хочу начать с верного хода, не заставлять его пожалеть о том, что он пустил нас с Тру пожить к себе. Ведь если он передумает, куда нам деваться? Да и мама разозлится.

— Как дела-делишки, милые детишки? Кто-то хочет сыграть в тетербол? — спросил Бобби, останавливаясь перед нами. — Или, может, предпочитаете покачаться на брусьях? — Ухмылочка в сторону Мэри Браун.

— Э-э… спасибо, — ответила Тру. — Мы как раз обсуждали, не сходить ли в зоосад.

Бобби такой красивый. Прямо о-ля-ля, как выражается Тру. Он окинул нас по очереди немного странным взглядом и сказал:

— Ну, может, когда вернетесь?

— Было бы здорово! — ответила я.

— Договорились. Еще увидимся.

— Господи, как я его ненавижу, — сказала Мэри Браун, едва Бобби отошел. — Вылитый удав, весь холодный и склизкий. А вы знаете, в Африке удавы такие огромные, что запросто ребенка могут заглотить. Целиком.