Натали

В его мироощущении по-прежнему превалировала война, он долгие годы не видел ничего, кроме руин разоренных планет, в нем не было ни капли созидательного начала, душа Андрея, однажды окаменевшая, замерзшая в тот миг, когда он стоял тут, в Раворграде, на краю исполинской радиоактивной воронки, не могла вот так сразу, вдруг вернуться назад, в тепло беззаботного детства… да и вообще, возможно ли это?

Его мысли нарушил голос Эбрахама:

— Я вижу, вы в некотором замешательстве, Андрей Николаевич?

Земцов вздрогнул, повернув голову.

Снисходительная усмешка. Едва заметная, тщательно, привычно спрятанная, не видимая никому, кроме Андрея, чье восприятие было слишком обостренным, пронзительным…

— Чему вы усмехаетесь? — спросил Земцов, заставив побледнеть дородного адвоката.

— Извините… — стушевавшись, пробормотал тот. — Яне…

— Не думали, что замечу? — На этот раз губы капитана слегка искривились. — Да, вы правы… Я многого не понимаю. Это не тот мир, который запомнился мне. Но разбираться в людях меня научила война. — Он уже разговаривал не с Эбрахамом, а с самим собой. — Там нам отводились минуты, чтобы узнать друг друга.

В салоне наступила неловкая пауза.

— Позвольте, я объясню вам некоторые моменты, — теперь Эбрахам говорил осторожно, стараясь взвешивать каждое слово. По какой-то причине он был крайне заинтересован в расположении Земцова и прилагал все усилия, чтобы завоевать его.

— Попробуйте, — пожал плечами Андрей. Откровенно, ему было все равно, кто и как введет его в курс современного положения вещей.

— Я вижу, вы недоумеваете, глядя на город?

— На моей памяти здесь находилась огромная воронка, оставшаяся после орбитальной бомбардировки Элио.

— Да. — Эбрахам кивнул. — Насколько я знаю, вам было семнадцать лет?

Земцов лишь молча кивнул в ответ.

— Вы должны понять, Андрей Николаевич, жизнь все эти годы не стояла на месте. Система Элио лишь в первые пять лет войны находилась непосредственно в зоне боевых действий, затем фронты переместились в иные секторы космического пространства, а на планете практически сразу после снятия блокады начались восстановительные работы. Четверть века — солидный срок. За это время отстроился не только Раворград, выросли и другие города. Я уже не говорю о промышленности, которую восстанавливали в первую очередь.

Земцов, слушая пояснения, смотрел в окно.

Иная, параллельная реальность, которая, как оказалось, сосуществовала с жуткими буднями войны… Здесь росли новостройки, рождались дети, люди жили совершенно иначе, воспринимая войну как некую абстракцию, ежевечернее устрашающее шоу на каналах новостей…

А разве не за это мы дрались?..

Мысль правильная, здравая, но примет ли рассудок новую реальность?

Андрей понимал — необходимо время. Как в первые месяцы войны его душа гибла под гнетом ужаса, от постоянных смертей, запредельного напряжения сил, неприятия чудовищной вселенской несправедливости, так и теперь ей придется медленно оттаивать, вбирая крупицы тепла…

Он мыслил и чувствовал по-разному.

Дисциплинированное сознание изо всех сил пыталось понять окружающую действительность, а в душе по-прежнему стыл холод.

Все великолепие Раворграда казалось игрушечным, хрупким — он невольно думал о том, что планетарное соединение серв-машин может стереть этот город за считаные часы…

Нет. Война закончилась. Прошлое уже не вернется.

Мог ли он убедить себя в этом?

Слишком мал оказался отрезок субъективно осознанного времени, которое прошло с момента последней отчаянной атаки на штурмовой носитель Альянса, и данной минутой, слишком свежи, остры прикосновения смерти, слишком много на душе шрамов…

Он медленно, но верно подводил себя к мысли о необратимости перемен, что принесла в его сознание война.

Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, он обернулся и спросил:

— Теперь толком объясните, зачем я вам понадобился?

Эбрахам с готовностью кивнул. Он ждал данного вопроса и был готов ответить на него.

— Дело в том, Андрей Николаевич, что вы весьма состоятельный человек.

Земцов удивленно вскинул бровь. Подобное утверждение казалось абсурдным. Какое состояние можно заработать на войне ?

— Вы удивлены, но, тем не менее, я не лгу. Ваш текущий банковский счет исчисляется цифрой с шестью нулями.

— Миллион?

— Четыре миллиона.

— Откуда?

Адвокат укоризненно покачал головой:

— Неужели вы не читали бумаг, которые давало вам на подпись командование?

— Некоторые читал. Но в большинстве случаев было не до того.