Наталья Гончарова. Муза А. С. Пушкина

Натальин день

Для Пушкиных Натальин день (26 августа) и день Бородинской битвы стал семейным праздником, слившись с днем рождения Натальи Николаевны. Если Пушкин в эти дни был в отъезде, он писал жене письма и поздравлял ее. Эти даты Александр Сергеевич отмечал шесть раз. В первый год семейной жизни Пушкины праздновали в Царском Селе, где снимали дачу Китаевой. В 1832 году – в Петербурге, на Фурштатской улице в доме Алымовой. На следующий год в это время Пушкин был в Москве, откуда писал жене в Петербург: «Поздравляю тебя с днем твоего ангела, мой ангел, целую тебя заочно в очи». 27 августа 1833 года поэт начал свое письмо к Натали так: «Вчера были твои имянины, сегодня твое рождение. Поздравляю тебя и себя, мой ангел». 26 августа следующего года, точно в Натальин день, Пушкин приехал к Натали из Петербурга в Полотняный Завод. В 1835 году праздновали на даче в Новой Деревне под Петербургом, в 1836-м – на даче на Каменном острове. А в 1837 году свое 25-летие и 25-летие Бородинской битвы Наталья Николаевна встретила уже вдовой в Полотняном Заводе. Пушкину не суждено было дожить до этих знаменательных дат…

(По материалам книги Вадима Старка «Наталья Гончарова»)

О юных годах Таши вспоминала ее близкая знакомая и соседка по имению Надежда Михайловна Еропкина, двоюродная сестра близкого друга Пушкина Павла Воиновича Нащокина: «Я хорошо знала Наташу Гончарову, но более дружна она была с сестрою моей, Дарьей Михайловной. Натали еще девочкой отличалась редкою красотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда была окружена роем поклонников и воздыхателей. Место первой красавицы Москвы осталось за нею. Наташа была действительно прекрасна, и я всегда восхищалась ею. Воспитание в деревне, на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое движение ее было пре исполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц. Но покров стыдливой скромности всегда вовремя останавливал слишком резкие порывы. Но главную прелесть Натали составляли отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо. Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех. Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо. Но для меня так и осталось загадкой, откуда обрела Наталья Николаевна такт и умение держать себя? Все в ней самой и манера держать себя было проникнуто глубокой порядочностью. Все было „comme il faut“ (безупречно) – без всякой фальши. И это тем более удивительно, что того же нельзя было сказать о ее родственниках. Сестры были красивы, но изысканного изящества Наташи напрасно было бы искать в них. Отец слабохарактерный, а под конец и не в своем уме, никакого значения в семье не имел. Мать далеко не отличалась хорошим тоном и была частенько пренеприятна. Впрочем, винить ее за это не приходилось. Гончаровы были полуразорены, и все заботы по содержанию семьи и спасению остатков состояния падали на нее. Дед Афанасий Николаевич, известный мот, и в старости не отрешался от своих замашек и только осложнял запутанные дела. Поэтому Наташа Гончарова явилась в этой семье удивительным самородком. Пушкина пленила ее необычайная красота и не менее, вероятно, и прелестная манера держать себя, которую он так ценил».

Н. И. Гончарова. Конец 1820-х гг.

Тетради Натали