Наталья Гончарова против Пушкина? Война любви и ревности

Когда Наталья Николаевна вышла замуж за Ланского, барон М. А. Корф, как и Пушкин, лицеист первого выпуска, записал в своем дневнике: «После семи лет вдовства вдова Пушкина выходит замуж за генерала Ланского… Ланской был прежде флигель-адъютантом в Кавалергардском полку и недавно произведен в генералы. Злоязычная молва утверждала, что он жил в очень близкой связи с женою другого кавалергардского полковника Полетики. Теперь говорят, что он бросил политику и обратился к поэзии».

А. П. Арапова вспоминает, что до брака ее отец «…всецело поглощенный службой посвящал свои досуги Идалии Григорьевне, чуждался светской жизни, и только по обязанности появлялся на придворные балы, где видел издалека прославленную красавицу Пушкину…» Не мог он, 37-летний флигель-адъютант и полковник блестящего Кавалергардского полка, не заметить ее, первую красавицу Петербурга и близкую подругу своей любовницы, на знаменитых балах августа 1836 года в зале минеральных вод Каменного острова, невдалеке от которого после длительных маневров летним лагерем расположились кавалергарды. А если неоднократно видел, то не мог ли влюбиться?

И тогда уместно предположить, что та самоотверженная, глубокая и искренняя любовь, которую питал Петр Петрович к своей жене во все время брака, возникла гораздо раньше их первой встречи в 1844 году, и до срока таилась от посторонних людей, и крепла в мужественном сердце военного. При этом становится понятным, почему полковник Ланской поддерживал дружеские отношения с поручиком лейб-гвардии Гусарского полка Иваном Николаевичем Гончаровым, средним братом Натальи Пушкиной. Эта дружба, неравная ни по чину, ни по летам, глядела в будущее… Именно Иван Гончаров в конце концов познакомил Ланского с сестрой.

Итак, версия. Предположим, что полковник Ланской влюбился в Натали Пушкину еще в 1836 году. Что из этого следует? Идалия Полетика, женщина наблюдательная, умная и темпераментная, сразу же почувствовала неладное. Видимо, Ланской охладел к своей возлюбленной, вызвав в ней нескрываемую ревность. Ланской не умел притворяться. По отзывам современников, он был человек прямодушный, известный тем, что даже царю говорил правду в глаза. Так или иначе, состоялось решительное объяснение, при котором открылось имя соперницы: Наталья Пушкина! Любовникам предстояла долгая разлука: Ланской получил приказ отправиться в четырехмесячную командировку на Украину «для наблюдения за набором рекрут». 16 октября 1836 года он выехал из Петербурга, оставив Идалию в состоянии мучительной неопределенности по поводу дальнейших их отношений. Надо полагать, она по-своему любила молчаливого, красивого, сдержанного кавалергарда и решила во что бы то ни стало вернуть, привязать его к себе покрепче. «Если я кого люблю, то люблю крепко и навсегда», — писала она впоследствии.

По светским салонам уже распространялись слухи, что красавец Дантес волочится за Натали. Сам он, вероятно, неоднократно рассказывал своей приятельнице Полетике о безумной любви к петербургской красавице Пушкиной, но ему даже встретиться с ней негде: всё на людях, всё на виду… Представился случай убить сразу двух зайцев: свести влюбленного Дантеса с Натали и тем самым опорочить ее имя. Если на Ланского и это не подействует, то она, Идалия, хотя бы отомстит сопернице. Вот и весь план, созревший в ревнивом сердце. И если свидание всё же состоялось, то дело происходило так…

2 ноября, спустя две недели после отъезда Ланского, Идалия пригласила к себе ничего не подозревавшую Наталью Пушкину, которая, придя к ней на квартиру в кавалергардских казармах, застала вместо нее Дантеса. Тот, недолго думая, достает пистолет и угрожает застрелиться, если она ему не отдастся. Наталья Николаевна быстро удалилась с места свидания, «вся впопыхах» явилась к жене Вяземского и рассказала ей о новых домогательствах Дантеса. Возвратившись домой, поведала о случившемся своей сестре Александрине. Больше никто не знал об этом свидании.

Тем не менее 4 ноября Пушкин получил «диплом» рогоносца, который был послан накануне из мелочной лавки, ближайшей к Нидерландскому посольству. «Дипломы» в двойных конвертах, надписанные нарочито измененным почерком на имя Пушкина, получили и его друзья, члены карамзинского кружка, за исключением Дантеса, который стал его завсегдатаем с весны 1836 года. Заметим, что Идалию Полетику в этом кружке не принимали, но она была хорошо осведомлена обо всех его членах и об отношениях между ними.

Получалось, что пресловутые «дипломы» разве что только пальцем не указывали на Дантеса, а вместе с ним и на его приемного отца, нидерландского посла барона Геккерена. Пушкин, обратившись к жене за разъяснением, услышал от нее рассказ о злополучном свидании… Вывод напрашивался сам собой: Дантес мстил, раздосадованный неудачей, Натали.