Наталья Гончарова

Княгиня Мещерская, в середине декабря вернувшаяся в Петербург, рассказывала позднее: «С самого моего приезда я была поражена лихорадочным состоянием Пушкина и какими-то судорожными движениями, которые начинались в его лице и во всем теле при появлении будущего его убийцы».

В одну из встреч с Мещерской Пушкин рассказал ей всю историю. С. Н. Карамзина в письме брату Андрею прокомментировала: «Надо было видеть, с какой готовностью он рассказывал моей сестре Катрин обо всех темных и наполовину воображаемых подробностях этой таинственной истории, совершенно так, как бы он рассказывал ей драму или новеллу, не имеющую к нему никакого отношения. До сих пор он упорно заявляет, что никогда не позволит жене присутствовать на свадьбе, ни принимать у себя замужнюю сестру». Софья Николаевна в первый вечер пыталась убедить Натали, чтобы она «заставила его отказаться от этого нелепого решения, которое вновь приведет в движение все языки города». О самой Наталье Николаевне она замечает, что та «ведет себя не очень прямодушно: в присутствии мужа делает вид, что не кланяется с Дантесом и даже не смотрит на него, а когда мужа нет, опять принимается за прежнее кокетство потупленными глазами, нервным замешательством в разговоре». А Дантес, как она пишет, «снова, стоя подле нее, устремляет к ней долгие взгляды и, кажется, совсем забывает о своей невесте, которая меняется в лице и мучается ревностью». Свои наблюдения Софья Николаевна заключает следующим образом: «Словом, это какая-то непрестанная комедия, смысл которой никому хорошенько не понятен; вот почему Жуковский так смеялся твоему старанию разгадать его, попивая свой кофе в Бадене».

При всем этом Дантес, несмотря на ухаживания за Натальей Николаевной даже в присутствии невесты, предстает под пером Карамзиной заботливым женихом, полным чувства «несомненного удовлетворения». С другой стороны, по ее словам, «Пушкин продолжает вести себя самым глупым и нелепым образом; он становится похож на тигра и скрежещет зубами всякий раз, когда заговаривает на эту тему, что он делает весьма охотно, всегда радуясь новому слушателю».

Другая внимательная наблюдательница, графиня Д. Ф. Фикельмон, оценивая новую ситуацию в отношениях Натальи Николаевны и Дантеса, сочувствовала, в отличие от Софьи Николаевны, не Дантесу, а ей: «Бедная женщина оказалась в самом фальшивом положении. Не смея заговорить со своим будущим зятем, не смея поднять на него глаза, наблюдаемая всем обществом, она постоянно трепетала». Наталья Николаевна, как полагала Дарья Федоровна, не могла поверить в то, что Дантес предпочел ей сестру, и «по наивности или, скорее, по своей удивительной простоте, спорила с мужем о возможности такой перемены в его сердце, любовью которого она дорожила, быть может, только из одного тщеславия».

Приближался Новый год с празднествами и балами. 30 декабря Пушкин под заемное письмо взял у ростовщика Юрьева 3900 рублей на три месяца. Накануне Нового года Пушкины провели вечер у Карамзиных, а сам праздник встретили у Вяземских. Среди гостей были А. И. Тургенев, графиня Строганова. Был здесь и Дантес, отказать которому Вяземские в новой ситуации не могли. Он появился в качестве жениха и вечер провел с невестой, при этом стараясь оказаться поближе к Наталье Николаевне. Вяземская рассказывала позднее: «Пушкин с женой был тут же, и француз продолжал быть возле нее». Пушкин был вынужден встретить Новый год в присутствии Дантеса. Глядевшая на поэта со стороны Наталья Викторовна Строганова заметила хозяйке дома, что «у него такой страшный вид, что, будь она его женой, она не решилась бы вернуться с ним домой».

После Нового года, когда Дантес появился в обществе и возобновил свои ухаживания за Натальей Николаевной, в петербургских гостиных вновь заговорили о них. Тургенев, бывший у Вяземских 2 января, участвовал в обсуждении истории Пушкиных и Дантеса, после чего записал в дневнике: «О новостях у Вязем. Поэт — сумасшедший». Однако до свадьбы Дантес всё же вел себя довольно сдержанно, его ухаживания отмечали только в самых близких кругах: у Карамзиных и Вяземских; в большом же обществе он демонстративно выказывал свои чувства по отношению к Екатерине.

Третьего января 1837 года был издан приказ по Кавалергардскому полку: «Выздоровевшего г. поручика барона де-Геккерена числить налицо, которого по случаю женитьбы его не наряжать ни в какую должность до 18 янв., т. е. в продолжение 15 дней». На другой день граф Бенкендорф в записке на имя Натальи Николаевны извещает, что государь, желая сделать приятное ей и ее мужу, посылает тысячу рублей для свадебного подарка Екатерине Николаевне.

Шестого января Пушкин с Натальей Николаевной по приглашению, полученному от Придворной конторы тремя днями ранее, отстояли в церкви Зимнего дворца литургию по случаю праздника Богоявления, участвовали в крестном ходе по залам дворца и набережной, где на Неве была устроена иордань, наблюдали торжественное окропление знамен и штандартов под салют и присутствовали на торжестве в Портретной галерее.