Наталья Гончарова

(Плетнев уже прочел пушкинское стихотворение «К вельможе», обращенное к князю Николаю Борисовичу Юсупову, в котором была помянута Наталья Николаевна:

Я слушаю тебя: твой разговор свободный
Исполнен юности. Влиянье красоты
Ты живо чувствуешь. С восторгом ценишь ты
И блеск А*, и прелесть ***.
Беспечно окружась Корреджием, Кановой[38]

,Ты, не участвуя в волнениях мирских,
Порой насмешливо в окно глядишь на них
И видишь оборот во всем кругообразный.

Ему не составило труда восстановить скрытые имена двух первых московских красавиц: Алябьеву — по первому инициалу, а Гончарову — по рифме с Кановой.)

Плетневу вторит Дельвиг: «Милый Пушкин, поздравляю тебя. Наконец ты образумился и вступаешь в порядочные люди. Желаю тебе быть столько же счастливым, сколько я теперь. Я отец дочери Елизаветы. Чувство, которое, надеюсь, и ты будешь иметь, чувство быть отцом истинно поэтическое, не постигаемое холостым вдохновением».

Свадьба

Пушкин хотел было венчаться в домовой церкви князя Сергея Михайловича Голицына. Однако московский митрополит Филарет не дал на это благословения по причине, что в домовых церквах венчать нельзя. Упрашивать его было уже поздно, и остановились на приходской церкви Гончаровых. Поутру в день свадьбы Наталья Ивановна Гончарова прислала сказать, что свадьбу придется отложить, ибо у нее нет денег на карету. Пушкин послал деньги.

Посаженой матерью Пушкина на свадьбе должна была быть княгиня Вера Федоровна Вяземская. Для этого она с мужем прибыла из Остафьева и даже ездила к Наталье Ивановне, хлопоча об ускорении свадьбы, которая бесконечно откладывалась изо дня на день. Княгиня, будучи беременна, стала у себя в доме прибивать образ, встав на детскую кровать, которая под ней проломилась; она упала и расшиблась, долго была без чувств, изошла кровью и потеряла ребенка. Поэтому она не смогла присутствовать на венчании. Посаженой матерью вместо нее согласилась быть графиня Е. П. Потемкина[39]. Ее поиски отразились в шутливом пушкинском стихотворении:

Когда Потемкину в потемках
Я на Пречистенке найду,
То пусть с Булгариным в потомках
Меня поставят на ряду.

Венчание состоялось 18 февраля 1831 года в церкви Вознесения Господня на Царицынской улице — отрезке Большой Никитской, на которой и жили Гончаровы. День появления Пушкина на свет пришелся как раз на празднование Вознесения. Тот факт, что венчание его с Натальей Николаевной происходило именно в Вознесенской церкви, воспринимался им как символ.

Храм был новый, его заказчиком являлся светлейший князь Г. А. Потемкин, выделивший в 1795 году землю, на которой спустя два года начались строительные работы. Рядом располагалась небольшая пятиглавая церковь Вознесения в Сторожках, или Старое Вознесение, с шатровой, типично московской колокольней над притвором, построенная еще в 1685 году[40]. Новая церковь должна была стать центром полуциркульной площади. Строительство продвигалось очень медленно — к 1816 году была возведена только западная часть храма с трапезной, куда из старой церкви Вознесения перенесли приделы. В то время, когда проходило венчание, еще продолжалось сооружение подкупольной части новой церкви. Поэтому есть предположение, что Пушкин венчался с Натальей Николаевной в одном из приделов старой церкви, о чем А. Я. Булгаков сообщил брату в Петербург: «Филарет таки настоял на своем: их обвенчали не у Серг. Мих., а у Старого Вознесения». По другой версии, церемония проходила в новой, недостроенной церкви, как записал в 1850-х годах П. И. Бартенев со слов княгини Е. А. Долгоруковой, присутствовавшей на ней: «Венчались в приходе невесты, у Большого Вознесения». (Впрочем, новый храм стали так называть только с 1840-х годов, после завершения его строительства.)

Запись в метрической книге церкви Большого Вознесения о венчании А. С. Пушкина и Н. Н. Гончаровой. 1831 г.

Тот же Булгаков на следующий день, 19 февраля, снова писал брату: «Никого не велено было пускать, и полиция была для того у дверей. Почему, кажется, нет? И так совершилась эта свадьба, которая так долго тянулась. Ну, да как будет хороший муж! то-то всех удивит, никто этого не ожидает, и все сожалеют о ней. Я сказал Гришке Корсакову, быть ей милэди Байрон. Он пересказал Пушкину, который смеялся только. Он жене моей говорил на бале: пора мне остепениться; ежели не сделает этого жена моя, то нечего уже ожидать от меня».