Наталья Гончарова

Эпопея с «Медной бабушкой» возобновилась с переездом Пушкиных в Петербург: статуя, заменившая приданое, была перевезена в Северную столицу и стояла во дворе дома Алымовых, где в ту пору жил поэт с женой. Ввиду увеличения семейства он был особенно заинтересован в ее продаже, но теперь речь пошла не о переплавке монумента, а о возможности его приобретения в казну. Но окончательно решить судьбу «Медной бабушки» своими силами, без вмешательства всесильного графа Бенкендорфа, было невозможно. 8 июня 1832 года Пушкин, явно вследствие новых переговоров с Гончаровыми, обращается к Бенкендорфу с письмом, напоминая о прежнем разрешении расплавить и продать ее на металл, и предлагает другое решение ее судьбы: «Но статуя оказалась прекрасным произведением искусства, и мне стало совестно и жалко ее уничтожать… Ваше превосходительство… подали мне надежду, что ее могло бы купить у меня правительство; поэтому я велел привезти ее сюда». Он предлагает установить памятник «либо в одном из учреждений, основанных императрицей, либо в Царском Селе, где ее статуи недостает», и хочет получить за нее «25 000 рублей, что составляет четвертую часть того, что она стоила».

Через два дня письмо Пушкина начало канцелярское прохождение. 10 июня оно было переслано в Министерство императорского двора, где на нем появилась резолюция министра, князя П. М. Волконского, а на копии, пущенной в делопроизводство, была поставлена помета: «На подлинном собственноручно г. министром отмечено: „Писать к президенту Академии, чтоб послать осмотреть сию статую к автору Пушкину гг. Мартоса, Демута, Галберга, Орловского с тем чтобы донесли как о достоинстве ея, так и о цене“». Еще через три дня, 13 июня, уже за подписью самого князя Волконского отправляется письмо президенту Академии художеств.

22 июня конференц-секретарь Академии художеств В. И. Григорович сообщает предписание министра под роспись ректору И. П. Мартосу, профессору В. И. Демут-Малиновскому и академикам С. И. Гальбергу и Б. И. Орловскому.

Двенадцатого июля после осмотра статуи Мартос, Гальберг и Орловский составили акт «о достоинствах этого произведения как монументального, которое непростительно было бы употребить для другого какого-либо назначения». По их мнению, она «заслуживает внимания правительства; что же касается до цены сей статуи 25 тысяч рублей, то мы находим ее слишком умеренной, ибо одного металла… имеется в ней по крайней мере на двенадцать тысяч рублей, и если бы теперь… сделать такую статую, то она, конечно, обошлась бы в три или четыре раза дороже цены, просимой г. Пушкиным».

В феврале 1833 года уже Наталья Николаевна возобновила хлопоты по поводу «Медной бабушки», обратившись с письмом к Волконскому: «Князь, как я намеревалась продать в казну бронзовую статую, которая, как мне сказали, стоила моему деду 100 000 рублей, а за которую я хотела бы получить 25 000. Посланные для ее осмотра академики говорили, что она стоит этих денег. Но, не получая больше известий об этом, я осмеливаюсь, князь, прибегнуть к вашей любезности. Намереваются ли еще купить эту статую, или же сумма, которую спросил мой муж, кажется чрезмерной? В последнем случае нельзя ли было выдать нам, по крайней мере, материальную стоимость статуи, т. е. стоимость бронзы, а остальное уплатить, когда и как вам будет угодно. Суббота. 18 февраля 1833».

Проставленная под прошением дата отнюдь не случайна: ровно двумя годами ранее Пушкин и Наталья Николаевна обвенчались. Несмотря на то, что на этот раз с прошением обращалась сама Наталья Николаевна, и даже на то, что Пушкин, надписавший письмо, приложил к нему свой перстень-талисман, в волшебную силу которого так верил, оно не возымело успеха. Князь Волконский, наведя необходимые справки, хотел было даже не отвечать на прошение сам, наложив на представленном ему экстракте дела резолюцию: «Гр. Сансе просить ответить г-же Пушкиной, что я крайне сожалею о невозможности исполнить ее просьбу по весьма затруднительному положению, в котором находится нынче кабинет, отчего не может делать никаких приобретений сего рода». Но, прикинув, что подобная отписка будет выглядеть не слишком прилично, он в конце концов 23 февраля ответил сам, соблюдя все приличия и в самых изысканных выражениях, письмом, которое не оставляло никаких сомнений в окончательности отказа и бесполезности дальнейших обращений по этому поводу.

Письмо Натальи Николаевны находилось в архиве Министерства императорского двора в специально заведенном деле «О бронзовой колоссальной статуе Екатерины II, предлагаемой к покупке писателем А. Пушкиным», ныне хранящемся в Пушкинском Доме. После этого письма Пушкину оставалось лишь смириться с невозможностью получения приданого от Гончаровых. «Медная бабушка» осталась стоять во дворе дома Алымовых.