Наталья Гундарева

Каким она была в то время человеком, вспоминает Константин Райкин: «Ее отношения с курсом были непростыми. Курс был талантливым, работоспособным, но нельзя сказать, чтоб дружным. Дружили творческими „кусками“. Вокруг нескольких недружащих лидеров объединялись недружащие группы сокурсников. Наташин характер тоже был лидерский и эгоцентричный. Сильный, крутой и непокорный. И честолюбивый. Она была вся устремлена в профессию, жила ею, и, кроме этого, мне кажется, мало чем интересовалась. Она знала себе цену, была в себе уверена, и ее жадное самолюбие хотело утверждения и успеха. Видимо, при таком огромном даровании подобный характер можно назвать правильным. Он был дан ей как бы в защиту и поддержку великой драгоценности таланта. В общем, талантом и характером она была прирожденной примой, премьершей – со всеми вытекающими отсюда последствиями. При этом она была общительна, обожала компании, но такие, где она становилась центром. В течение четырех лет учебы мы всем курсом собирались на Наташин день рождения у нее дома и заодно праздновали начало нового учебного года. Было весело, свободно, и, конечно, верховодила Наташа».

Эта цитата весьма любопытна! Ведь она раскрывает характер студентки Наташи очень интересно: «правильный» с точки зрения «охранения» того, что дано свыше, он оказывался не совсем правильным с точки зрения возраста – главным образом, общения с однокурсниками, нахождения друзей. А может быть, это Константину Райкину, тоже испытывавшему немало комплексов из-за своей прославленной семьи, только казалось? Ведь они были в своем студенческом кругу двумя полюсами – мальчик из семьи известнейшего и любимого артиста, которому вроде бы все было уготовано с самого детства, и девочка из самой обычной семьи, готовившая себе карьеру инженера-строителя и фантастически одаренная талантом к театральному искусству. Могли ли они ощущать себя «на равных»? Могли ли относиться друг к другу «адекватно»? Вряд ли...

Может быть, поэтому и пишет Константин Райкин в своих воспоминаниях: «Наташа всегда относилась ко мне с легкой снисходительностью, так сказать, мало интересуясь моим „творчеством“, впрочем, по-моему, как и чьим-то еще... Мы никогда не были близки во взглядах на искусство и на жизнь. Она была человеком совершенно иного склада, почти противоположного мне. Но четыре года на курсе рядом с ней и некоторые ее работы потом дали мне на всю оставшуюся жизнь такой творческий допинг, такой энергетический импульс, такой заряд созидательной зависти, что я не могу не благодарить за это судьбу... И, конечно, Наташу».

Наверное, будет уместным привести здесь и слова самой Натальи Гундаревой о курсе: «Мы хотели покорить мир. Не думали о том, кто из нас кем будет и во что это выльется. Считались друг с другом. Дружили. Это был лицей, вольница в хорошем смысле слова. Раз в год у нас был день, когда мы имели право говорить педагогам все, что мы о них думаем. Мы старались их не обижать, но максимализм брал свое. Мы могли кому-то сказать: „Нам скучно на вашем предмете“, хотя таких педагогов было очень-очень мало. На выпуске нам говорили: „Такой курс бывает раз в двадцать лет“».

Кто-то когда-то назвал ее «конопатым чудом». Было это во времена ТЮМа или позже, уже в Щукинском училище, а может быть, и в первые годы в театре. Прозвище «приросло» к ней – Наташа Гундарева, действительно, воспринималась как чудо, прелестное лицо которого было усеяно очаровательными конопушками – в сочетании с пышными рыжеватыми волосами это было так красиво, что дух захватывало!..

Годы ученичества развивали врожденные пытливость и склонность к анализу. И, разумеется, работа с Диной Андреевной Андреевой очень помогала Гундаревой. Когда начались репетиции учебного спектакля по «Подростку» Ф. М. Достоевского, Наталья Гундарева сперва получила роль Татьяны Павловны – женщины строгой, властной, энергичной, любящей Аркадия и по-настоящему сочувствующей своему питомцу. Для Гундаревой не было особых трудностей в воплощении этого характера, поэтому она репетировала уверенно, как всегда, ярко, но Дина Андреевна не хотела этой уверенности – ей важно было, чтобы задачи будущей актрисы усложнялись, поэтому она решила, что Наташа будет играть Катерину Николаевну Ахмакову, молодую вдову-генеральшу, вокруг которой разворачиваются страсти всех основных героев.

Виктор Дубровский пишет: «Героиня Достоевского ни внешне, ни внутренне не соответствовала индивидуальности молодой исполнительницы. Нащупать нечто родственное и общее было невозможно. И тогда Дина Андреевна погрузила Гундареву в сложную систему авторских раздумий о нравственности, о добре, о человечности, которые рождали у Наташи ассоциации с жизненными проблемами сверстников ее поколения. Этот путь работы над образом удался, подтвердив догадку педагогов о рациональном начале, об умной одаренности ученицы.