Наталья Гундарева

А еще очень много приходило в ее роли из глубин собственной души, из прочитанного, продуманного, из человеческого и женского опыта, которым наделяла Наталью Гундареву жизнь. Может быть, именно поэтому ее героини всегда были такими естественными, такими неподдельными в своих чувствах и переживаниях.

Когда ее такое милое, такое красивое и спокойное лицо смотрело на нас с обложек журналов, с афиш, трудно было предположить, насколько ранимым человеком она была, как больно ударяли ее невнимание, скоропись журналистов, вечная погоня папарацци за сплетнями и слухами, как она выстраивала мысленные диалоги с этими людьми, пытаясь ответить так же хлестко, больно. Но чего-то не доставало в Наташиной душе, чтобы позволить себе хоть на миг сравняться с ними, с теми, кто позволял себе бесцеремонно лезть в чужую жизнь. И тогда она надменно улыбалась и делала вид, что все это не касается ее, Натальи Гундаревой, любимой многими и многими.

А в интервью признавалась: «Я ненавижу себя в состоянии „все равно“. Мне лучше муки адовы. Я к ним привыкла. Так сложилась моя жизнь, и изменить это нельзя. Мне кажется, что иногда я воспринимаю реальность неадекватно. Можно было бы не обращать внимания на что-то, а я обращаю: должна через все пройти, все пережить».

Ее волновало все: Наташа была, если можно так выразиться, абсолютным представителем своего поколения, может быть и скорее всего – последнего поколения, наделенного общественным темпераментом, гражданской позицией и прочими, вышедшими из моды чертами характера. Она готова была помогать всем, кому была нужна помощь, она добивалась торжества справедливости, умела как мало кто другой дружить, отдавая человеку все, что есть в душе. Может быть, потому что знала: ее душа не опустеет, она наполнится новыми, свежими ощущениями, которые Гундарева любила и умела черпать из книг, общения с людьми и природой.

И тогда рождались новые роли.

И тогда любимая, знакомая, казалось, до мелочей актриса Наталья Гундарева представала совершенно новой, неожиданной.

И тогда во всей своей чеканной лепке и ювелирной огранке являлась нам лукавая Глафира Фирсовна («Жертва века»), актриса Мария Огнева («Театральный романс»), вдохновенная фантазерка Леттис («Любовный напиток») – последние роли, сыгранные Наташей Гундаревой на ее единственной сцене Театра им. Вл. Маяковского...

Мы долго еще будем привыкать и так и не привыкнем к этому страшному слову «была»...

Она прожила слишком короткую жизнь – по своему уникальному таланту, по своему темпераменту, по своей привязанности к бытию. Так распорядилась Судьба, «Великий Слепец Судьба», как назвал ее когда-то Александр Васильевич Сухово-Кобылин, вложив в это имя едва ли не в равной степени почтение и презрение.

Поздней осенью 2006 года в Театре им. Вл. Маяковского, где прошла вся творческая жизнь актрисы, был устроен вечер ее памяти – не приуроченный ни к каким датам, не по случаю дня рождения или годовщины смерти, просто по велению души. Потому, что захотелось не вспомнить, нет! – еще на какое-то время «продлить очарованье», погрузившись всем вместе в пространство той ауры, которой с уходом Натальи Гундаревой никогда уже не возникнет на подмостках этого театра. В этих словах нет ничего, что могло бы принизить, как-то умалить значение ее коллег – просто она незаменима, вместе с Гундаревой и Андреем Александровичем Гончаровым ушла из этих стен какая-то мощная, природная, неподвластная сухому анализу энергия; угас неукротимый театральный темперамент.

На экране сменялись кадры – вот совсем юная, смешная и пухлощекая девочка сдает экзамен в Щукинском училище, серьезно, увлеченно рассказывая что-то из русской литературы XIX века, а вот уже первые роли на сцене Театра им. Вл. Маяковского, фрагменты фильмов, спектаклей, интервью...

На пустой сцене, в том особом «черном кабинете», который всегда вызывает удивительное волнение, не было ничего, кроме большой фотографии Натальи Гундаревой. Она смотрела на нас, а переполненный зрительный зал не в силах был оторваться от этого лица – лица Женщины, Мадонны, Актрисы, которая за свою короткую жизнь каждому, буквально каждому из нас сумела что-то очень важное поведать, что-то необходимое подарить – в личном общении или через своих таких разных персонажей.

И звучала прекрасная музыка – оркестр Светланы Безродной, оркестр под управлением Владимира Спивакова словно вдогонку, с опозданием, дарили ей свою любовь, свое признание, скорбя о том, что ее больше нет. Светлана Безродная положила к фотографии огромный букет роз, и от этих полураскрывшихся крупных бутонов на весь зал распространялся тонкий аромат – пленительный и магический аромат Жизни, побеждающей Смерть, торжествующей свою порой такую горькую, но такую естественную, небесами определенную победу...