Наталия Гончарова. Любовь или коварство?

…Подобно лилии крылатой
Колеблясь входит Лалла-Рук
И над поникшею толпою
Сияет царственной главою
И тихо вьется и скользит
Звезда-Харита меж Харит…

Эти поэтические пушкинские строки, обращенные к царице, так и остались в черновых рукописях «Евгения Онегина». Но как точно они согласуются со свидетельствами современников!

«Императрица Александра Федоровна танцевала как-то совсем особенно, — вспоминала Мария Каменская, урожденная графиня Толстая, — ни одного прыжка или неровного движения у нее нельзя было заметить. Все говорили, что она скользит по паркету, как плавает в небе облачко, гонимое легким ветерком».

По отзывам приближенных к императрице, она являла собой «идеал русской Царицы, соединяя в себе царственность осанки с бесконечной приветливостью и добротой». И по замечанию наблюдательной Анны Тютчевой, «Александра Федоровна любила, чтобы вокруг нее все были веселы и счастливы… она хотела, чтобы все женщины были красивы и нарядны… Она останавливала свой взгляд с удивлением и с наивным восхищением на красивом новом туалете».

Виновницу тогдашнего торжества Наталию Николаевну, представшую в образе библейской красавицы, переполняли иные чувства. «Мне кажется, легче было провалиться сквозь землю, чем выстоять под всеми, точно впившимися в меня взглядами», — позже признавалась она дочери Александре.

Императрица (надо отдать должное ее такту!), испросив разрешение у госпожи Пушкиной, тотчас же повелела придворному живописцу Владимиру Гау запечатлеть ее прекрасные черты.

Из письма H.H. Пушкиной брату Дмитрию Гончарову (март 1843):

«Этой зимой императорская фамилия оказала мне честь и часто вспоминала обо мне, поэтому я стала больше выезжать.

Внимание, которое они соблаговолили проявить ко мне, вызвало у меня чувство живой благодарности. Императрица даже оказала мне честь и попросила у меня портрет для своего альбома. Сейчас художник Гау, присланный для этой цели Ее Величеством, пишет мой портрет».

Старинная акварель, которую и сама Наталия Николаевна считала лучшим из всех своих изображений, видимо, давно и безвозвратно утрачена. Никто и никогда ее более не видел. Судьба личного альбома государыни Александры Федоровны, хранившегося после ее кончины в архивах Аничкова дворца, неизвестна. И прекрасный портрет Натали остался лишь в воспоминаниях…

Александра Романова и Наталия Пушкина. Этим двум женщинам при жизни дарована будет еще одна знаменательная встреча.

Наталия Николаевна преподнесет императрице в Петергофе, в ее коттедже «Александрия», посмертное собрание сочинений поэта. (В феврале 1855-го вышли в свет «Сочинения Пушкина» в шести томах, последний, седьмой том, будет напечатан спустя два года.) Издание это увидело свет благодаря страстному желанию и неустанным хлопотам Наталии Николаевны.

О чем беседовали они — вдова поэта и вдовствующая императрица? Высочайшая аудиенция длилась долго. «Похождение мое с изданием Пушкина было весьма оригинально», — вспоминала сама Наталия Николаевна. Государыня приняла подарок «весьма благосклонно — сделав замечание, что давно уже ожидала его. — При мне перелистывала книги, повторяя наизусть известные Ей стихотворения».

Императрица живо расспрашивала свою собеседницу «во всех подробностях» известные ей «события о жизни Пушкина». Можно безошибочно предположить, что и Наталия Николаевна весьма сочувственно отзывалась о недавней кончине императора — она благоговела перед памятью Николая I, не оставившего своим попечением ее осиротевшую после гибели мужа семью, в самое горькое время.

Таким неожиданным и почти мистическим завершением стала та давняя первая встреча в Царскосельском парке юной Натали Пушкиной с Ее Величеством государыней Александрой Федоровной. Августейшей поклонницей русского гения. И как тут не вспомнить замечание Анны Тютчевой, что моральным кодексом и катехизисом императрицы «была лира поэта».

…Пути Наталии Николаевны и русской царицы странным образом скрестились еще раз — на южном берегу Франции.

Александра Федоровна впервые посетила Ниццу в 1857 году, открыв этот благодатный уголок для паломничества ее подданных. Осенью 1860-го придворные врачи настойчиво рекомендовали ей отправиться в Ниццу — здоровье вдовствующей императрицы требовало лечения в мягком климате. Но та решительно отказалась, заявив, что хочет «ожидать решения своей участи в кругу своих близких» и не намерена покидать Россию. Судьбой определено было для Александры Федоровны покинуть мир в октябре 1860 года, в светлый для поэта «день Лицея», в Царском Селе.

Через год в Ницце были изданы мемуары почившей государыни, написанные ею втайне не только от придворных, но и от всех членов августейшего семейства. А средства от продажи книги предназначались по завещанию императрицы на содержание русского храма во имя Св. Николая и Св. Александры, возведенного некогда при самом живом ее участии.