-Что?– растерялся Роберт –У меня что-то на лице или на одежде?
-Роберт, вы читали о Львовской трагедии?– намекнул Виталий.
-Не имею привычке к чтению советских газет.
-Думаю вам стоит прочитать– посоветовал старший научный сотрудник –Уверен, что сегодня тема Львовской трагедии не раз всплывёт в разговорах.
Роберт последовал совету, а когда закончил читать сотрудники лаборатории занимались своими делами не обращая внимание на растерянного американца. Только Виталий и Наташа стояли рядом.
-Во первых это не правда– откашлялся Роберт –Сплошная идеология: будь готов и ещё сильнее и так далее. Во вторых как определили заказчика если исполнители были наняты через посредника о чём написано в самой статье? В третьих я уверен, что советские террор группы тоже не пончиками балуются в американских кафе. И наконец ко мне это совершенно точно не имеет никакого отношения.
Он готов был сказать «в четвёртых», а в запасе имелось и «в пятых», но Роберт замолчал проговорив последние слова шёпотом.
-Не доставайся же ты никому– сказал Виталий и Роберт тогда, помнится, подумал: –О чём он, чёрт побери, говорит?
-…никому. Страшный, бесчеловечный принцип! Будь моим или ничьим. Если не я, то никто и никогда. Чего ещё лишили нас люди из прошлого следующие этим, ужасным путём? Если умру я, то пусть умрут и все остальные. Разве не так, Роберт?
Советские разведчики может быть и не пончиками балуются, но они бы никогда не погасили звезду загоревшуюся на ночном небе. Возможно попытались бы выкрасть, но не уничтожить. Потому, что такие вещи просто нельзя уничтожать. Это не подвиг во имя своего народа. Это преступление перед человечеством.
Виталий выдохся и стоял перед Робертом плотно сжимая губы. Американец не понимал что надо от него сумасшедшему дружиннику.
-Роберт, ты действительно считаешь, что человек ни капельки не отвечает за действия своей страны и за решения её руководства?– поинтересовалась Наташа.
-Конечно нет!– вспылил Роберт. Отложив планшет на котором читал новости он встал и с вызовом посмотрел в лицо Виталию: –Предложите мне ещё отвечать за поступки всех моих соотечественников, что физически невозможно.