Наташа и будущее

В один прекрасный день выйдя из дома ранним утром, ещё до зари, Ташка обнаружила на лужах тонкую корку ломкого льда в которую вморозились жёлтые листья и мелкие веточки. Тогда она впервые с окончания прошлой зимы обернула шею красным шарфиком с золотым рисунком олимпийского мишки и пяти олимпийских колец. И шла навстречу разгорающимся розовым огнём небесам в лёгкой курточке заканчивающейся на уровне пупка, шортах и в красном, развивающимся шарфике. В то утро, а было именно утро так как часовым стрелкам оставалось ещё шагать и шагать до полуденной отметки. Ташка столкнулась в коридоре с каким-то стариком. Он выглядел старше профессора разменявшего восьмой десяток лет. Носил закрытую одежду оставляющую как можно меньше сухой крошащейся кожи. Просторные светлые брюки и такую же светлую рубашку с рукавами доходящими до кистей рук. Ташка встречала его раньше в институтских стенах и при встречи приветливо кивала, а один раз помогла втащить в лифт какую-то коробку не столько тяжёлую сколько объёмную, которую никак не получалось обхватить удачным образом. Но кто такой этот старик и чем занимается она понятия не имела.

-Извините– сказала Ташка где-то в районе его живота: –Я задумалась и не смотрела куда иду.

Разгладив рубашку старик поинтересовался: –И о чём думает юная гражданка?

Ташка внезапно разозлилась на старика. Может быть он принимает её за дочь кого-то из сотрудников неведомым образом разгуливающую по секретному институту как у себя дома. Она зло и кратко сказала: –О том, что отличает подлинный разум от сколь угодно сложной программной сущности. О том, почему сущности не могу пройти рубановские тесты. Чего им не хватает и как создать это что-то или хотя бы суметь найти если оно вдруг уже есть.

-Тесты на разумность интеллектов– задумчиво повторил старик –Ты случайно не из лаборатории Гальтаго будешь? Похоже в Новосибирске он один остался из некогда огромной армии идеалистов надеющихся создать живое, разумное существо не отходя от лабораторного стола.

Ташку покоробило кажущееся пренебрежение с которым неизвестный старик говорил о научном руководителе. Она собиралась пройти дальше, но вредный старик схватил за руку и насмешливо заметил: –Тебе известно, что далеко не все люди могу пройти тест Рубана?

-Разве тесты предназначены не для искусственных интеллектов?– удивилась Ташка.

-Предназначены. Но некоторые пытались проходить их, по крайней мере те участки где не требуется производить множество параллельных вычислений. Одни смогли пройти, другие засыпались. Последние потом сильно ругались.– мечтательно рассказывал старик.

Ташка подумала о том, что надо будет сесть и попробовать самой. Почему только такая простая мысль не приходила ей в голову.

-Представляю– сказала она когда старик привёл на память несколько оборотов, какие не сумевшие пройти тест товарищи употребляли в письмах к Николаю Анатольевичу.

Ташка постояла и спросила: –Вы из какой-то лаборатории?
Старик засмеялся: –В мои годы и в лабораторию! Увы нет. Я вроде как сейчас занимаю место почётного сотрудника. Иногда прихожу в свой старый кабинет чтобы предаться размышлениям или воспоминаниям. Можешь считать меня иногда появляющимся на работе пенсионером.

-Наверное какой-то заслуженный научный работник– подумала Ташка.

-Хочешь расскажу как Рубан придумал свой тест?– предложил старик.

Ташка подобралась словно учуявшая след гончая: –Вы знали его?

-В каком-то роде нас можно назвать близкими знакомыми– усмехнулся старик –Когда освободишься, поднимайся на семнадцатый этаж, второй коридор в третьей секции. Там только один кабинет, остальные переделаны в серверные и подсобные помещения для хранения разного старого хлама. Символично, как думаешь?

Старик зашагал дальше. Он шёл медленно, но уверенно, не держась за стены и не помогая себе тростью, которой у него и не было. Ташка запросила в локальной, отрезанной от остального мира, институтской сети карту помещений. По указанному адресу ничего не располагались. Всю третью секцию занимали значки складских помещений. Конечно карту она получила подкорректированную с учётом её невысокого уровня допуска. Но зачем скрывать кабинет старика имеющего привычку бродить по институту и служить препятствием в которое врезаются молодые девушки?