Наташа и будущее

На свежем воздухе проснулся недюжинный аппетит, переносные автоповара устали выдавать бутерброды и одинаковые, слепленные по стандарту, пирожки с капустой и рисом. Среди присутствовавших нашёлся врач-диетолог. Властная дама быстро взяла управление в свои руки. Отныне любой, кто первый раз подходил к автоповорам получал в руки тарелку супа и одно-два полезных замечания на тему правильного питания. Вид супа милостиво разрешалось выбрать просителю.

В отдалении, где снег был поглубже, мелькали снежные вихри тянущиеся за снегоходами. Долетали громкие взрывы смеха. Юноши и девушки пытались по несколько человек кататься на древнем, принадлежавшим должно быть ещё чьему-нибудь дедушке, одноместном снегоходе. Те, кому не хватило места бежали следом с широкими, блестящими лопатами и подойдя ближе можно было услышать такой разговор.

— Хм, это точно лопаты? — удивлялся серьёзный молодой человек.

Большеглазая девчонка, наверное вирт-художница или молодая программистка изучающая недавно появившийся язык программирования основанный на жестах потому, что на каждом пальце у неё красовалось по кольцу-анализатору детектирующих положение пальцев относительно друг друга. Моргнув большими глазами девчонка затараторила: —Конечно лопата, что это ещё по-твоему может быть? Разве вы не проходили на уроках истории орудий труда? Гриша, признавайся: ты — прогульщик!

— Ничего не прогульщик. Наверное о лопатах рассказывали когда я к родителям на лунную базу летал. И в ней на самом деле ни грамма электроники? Плоский металлический лист насаженный на деревянную руку, оригинально!

— Ты копать-то умеешь, Гриша?

— Как-нибудь научусь. На лунных гидропонных фермах похожими лопатками, только маленькими, биологи рыхлили раствор вокруг модик-помидор. Правда у их лопаток лезвия были из умного металла. Какая форма нужна, такую и принимают. Здесь точно не так? Нет, похоже и правда обычная сталь. Как я не люблю эту первобытность, ты бы Верка только знала.

— Бежим, скорее— закричала девчонка — Снегоход Краснова снова в снегу увяз. Теперь наша очередь откапывать!

— Подожди Верка— стоя по пояс в рыхлом, мокром снегу, просил мальчик — Ты такая лёгкая, что бежишь не сминая снега. А я поел и ещё первобытная лопата давит. Без нас откапывать снегоход не начнут. Ребята знают, что сейчас наша очередь.

Принимая изумрудный свёрток Римма поблагодарила Роберта: —Спасибо, а что там?

— Детские пелёнки и одёжка. Из тончайших тканей, работы шведских мастеров— похвалился американец — Есть сертификат подтверждающий, что всё сшито вручную.

— Спасибо— повторила Римма — Очень полезный подарок.

Кажется она не понимала чем сшитые вручную шведскими мастерицами распашонки лучше изготовленных шведскими же машинами или советскими, если на то пошло. Пользоваться в быту чем-то сделанным вручную и чему есть не уступающий по качеству машинный аналог казалось почти аморальным. Или, по крайней мере, неправильным. У человека слишком много дел в современном мире, чтобы он тратил время на обезьянничество своих собственных роботов.

Покачав головой Роберт отошёл в сторону давая возможность другим любителям дарить подарки удовлетворить свою страсть. Откуда-то со стороны зарослей молоденьких, едва выше человеческого роста, елей донёсся голос похожий на Наташин: —Мы застряли! Снова! Тащите лопаты!

Над самым ухом кто-то сказал: —Врач лечит людей, а не социальные системы. Всего лишь лечить людей. Но не зря говорят: в здоровом теле обитает здоровый дух. Кто знает, что может получиться если несколько десятков врачей не морща нос и скрепя сердце, чтобы оно не разорвалось от вида чужих страданий, будут добросовестно делать свою работу в многострадальной Боливии.

За спиной у Роберта разговаривали двое мужчин: старый и молодой. Рядом с молодым, держа его за руку, чудесной статуей из тёмного мрамора одетой в искусственный мех, застыла негритянка. Поймав взгляд Роберта негритянка едва заметно кивнула. Это выглядело как прощение за то, что он невольно подслушал их разговор и дозволение оставаться рядом и дальше, если он сам не захочет уйти.

Роберт взял из ближайшего автоповара пирог с вишней.

— Я тоже так думал— сказал молодой и подождав секунду добавил: —раньше. Единственное, что мы сумели так это настроить против себя местных коллег. Медицина в Боливии была бизнесом до того как мы пришли туда и стали лечить бесплатно. Сколько недоверия я видел в глазах простых боливийцев. У самих всего имущества только сандалии, верёвка для подвязки штанов и щербатый мачете оставшийся от деда. Казалось бы: что им терять кроме сандалий, верёвки и старого ножа для прокладывания дороги в джунглях? Слово «бесплатно» пугает их. Лечатся, куда деваться, и ждут подвоха. В последнее время вроде бы привыкли.

— Спасай людей— сказал пожилой человек — А люди, уж как-нибудь, спасут себя сами. Это самое сложное в работе за границей — удержаться. Рано или поздно они всё сделают сами. Я почему-то верю в людей. И должен сказать, что за две трети столетия практики моя вера оправдывалась раз за разом.