Наташа и будущее

Его помощницу окружал едва заметный аромат. Тонкий, скрытый от непосвящённых запах. Пахло секретными службами, корпоративными тайнами и секретами которых лучше не касаться и кончиком пальца. Ещё во время беседы с Гарольдом Стэрком Роберт догадался, что перед отправляющейся в союз группой учёных поставлено множество задач. Первую из них озвучил сам Гарольд: налаживание отношений с советами. На вторую, в приватном разговоре, указала Алисия: уточнение уровня развития кибернетических технологий потенциальное противника. Но сколько ещё целей остались не озвученными? Роберт понимал, что если эти цели не знает он — формальный руководитель группы, то они несомненно известны кому-то ещё. Сам Роберт не имел никакого желания становиться шпионом и предпочёл оставить догадки при себе и не задавать спутникам и особенно спутнице — таинственной Алисии Симпсон — лишних вопросов. Он простой учёный и желает оставаться таковым все три месяца пока их группа по программе обмена будет знакомиться с достижениями советской научной школы.

На улице юный опекун сказала професору заканчивая состоявшийся в его отсутствие разговор: — Просто очень рада работать в вашей лаборатории…

Автомобиль-робот неторопливо покатил к выезду между домами ведущему на широкую улицу. — Пожалуй сейчас подходящий момент вспомнить о родословной прадедушки— подумал Роберт и вслух сказал: —На самом деле я русский. Отец моего прадеда, вместе с самим прадедом уехал, из России накануне конца, как вы их называете, тёмных десятилетий. После никому из семьи не довелось побывать на родине. Получается, что я первый.

— И как вам у нас? — любезно поинтересовался профессор с морщинами старика и телом спортсмена.

Роберт задумался, потом сказал: —Холодно, я думал будет теплее. Зима ведь пока не началась.

Девочка по имени Наталья пообещала: —Вы быстро привыкните.

С изрядной долью скепсиса Роберт предположил: —Будем надеяться, что какие-то гены помогающие выживать в сибирских холодах во мне ещё остались. В вашей стране шубы выдают бесплатно как хлеб или они считаются предметами роскоши?

Похоже его попытки пошутить не нашли отклика у окружающих. Роберт не знал, что ещё можно сказать и разговор затих. Американский учённый подумал о выделенной им опекуне. Выглядит на двенадцать-четырнадцать лет, но по голосу, по строению фраз сразу становится понятно, что она improved person, то есть «улучшенный человек». Неожиданно было встретить улучшенную сразу по прилёту в чужую страну. В Великой Америке генетическая модификация стоила огромных денег. И чем большая часть генома изменялась тем дороже выходила цена. Как-то Роберт прочитал в научном журнале заинтересовавшую его статью, где говорилась, что доступность манипулирования генотипом обеспеченным людям и недоступность того же малоимущему низшему сословию рано или поздно приведёт к разделению человечества на два вида.

— Морлоки и Элои— провозгласил автор статьи чья фамилия вылетела у Роберта из головы — Это происходит уже сейчас, достаточно сравнить даже не качество, а хотя бы продолжительность жизни представителей низшего сословия низкооплачиваемых служащих и приличных людей пусть и из среднего класса тщательно выбирающих улучшения для своего сына или дочки. Но пусть господа социалисты и моралисты не ставят в тысяча первый раз заезженную пластинку. Самые инициативные и работящие из представителей низшего сословия приложив максимум сил сумеют выбиться в свет потому как мы с вами живём в Америке, стране великих возможностей. И лично я не вижу в ничего плохого в том, чтобы неудачники получала то, что они заслуживают. И когда какой-нибудь святоша пытается выманить у меня доллар на лечение страдающих под гнётом наследственных болезней бедняков. Я отвечаю ему: —Это Великая Америка, а не жалостливые Советы. У нищих была целая жизнь чтобы заработать на своё лечение. Почему их родители не смогли сколотить мало-мальски приличный капитальчик? Все мы (окэй, пускай не мы сами, но наши родители или родители наших родителей) начинали в одинаковых условиях и я не собираюсь выкладывать собственные деньги за ошибки неудачников.

То, что русские называли «избыточной модификацией» стоило огромных денег и позволить её могли только занимающие должность не меньше топ-менеджера. К тому же политика «Human Genomic Corporation» была такова, что она не продавала улучшенные геномы, а как бы сдавала в аренду. Когда у кого-то из улучшенных рождались дети им приходилось вновь обращаться в «Human Genomic Corporation» для модифицирования генома детей и снова платить. Генетические улучшения не передавались по наследству так как в данном случае пришлось бы учитывать множество дополнительных факторов. Но главное, что таким образом корпорация обеспечивала себе постоянный источник дохода подсаживая даже собственный совет директоров на иглу родительской любви. Улучшенный родитель ни за что не пожелает будущему ребёнку судьбы «обычного» и значит станет рвать жилы, наберёт кредиты под грабительские проценты, но принесёт достаточную сумму специалистам из «Human Genomic».