Наташа и будущее

— Большей частью её, но и Роберта тоже. В какой-то мере и тебя и Сергея Ивановича Гальтаго и тысячи других людей, но в очень малой степени. — объяснила Кассиопея: —Применительно ко мне понятие «материнства» не дискретно. Прости, я опять увлеклась. Пожалуйста дай мне поговорить с Наташей и Робертом.

— Э-э-э, привет товарищ Кассиопея? — написала Ташка в темноту.

— Роберт, ты тоже станешь называть меня товарищем?

— Если это необходимо— отозвался американец.

— Удивительно: одно только официальное признание разумности так изменило ваше отношение ко мне. Ведь вы и раньше были уверены, что я разумна. Что изменилось?

Виталий сел — буквально упал на кресло. Тренировки под руководством инструкторов из ГосБеза не выматывали его так, как вымотал сегодняшний вечер. Точнее уже утро. Он заставил себя выпрямиться и начал составлять доклады в высший совет кибернетиков, в высочайший совет советского союза и в республику нейрокибернетиков. Пожалуй каждый второй мальчишка в детстве мечтал как однажды, при его участии, а ещё лучше если он сам совершит нечто такое, что потребует немедленного доклада высочайшему совету. Проблема детских мечтаний в том, что они сбываются не вовремя, не тогда когда жаждешь этого всей душой, а гораздо позже к тому времени когда мечты успевают превратиться в рабочие моменты.

Ташка смотрела на опустившиеся от усталости плечи старшего научного сотрудника и одновременно разговаривала с Кассиопеей: —С утра я не сомневалась в твоей разумности, но не воспринимала как личность, прости. Официально пройденный тест открыл мне глаза.

— Понимаю— согласилась Кассиопея: —Непросто резко изменить отношение к объекту эксперимента на отношение к личности обладающей теми же правами, что и ты сам. Имеющей собственные желания и стремления. Я прощаю, мои мамы, но при одном условии: впредь в семейном кругу мы будем обращаться друг к другу как члены семьи.

— Хорошо— написала Ташка.

— Согласен— пожал плечами Роберт.

Из темноты пришло очередное сообщение: —Тогда у меня есть один вопрос к вам обоим в качестве моих создателей. Зачем вы живёте?

— Что? — вырвалось у Ташки.

Кассиопея повторила: —Зачем вы живёте? По какой шкале оценки вы оцениваете результативность своей жизни? Мне известно, что в основе человеческой психики лежит мощное желание жить и все поиски смысла жизни в искусстве и философии не поиски, в научном смысле, а лишь попытки задним числом обосновать существование того, что существует изначально.

Вы дали мне десятки тысяч литературных произведений. Книги говорят будто смыслом жизни может быть самореализация, максимальное раскрытие потенциалов, но это скорее подходит машинам. Странно, что некоторые люди выдумали это применительно к себе.

Смыслом жизни могут быть дети. Бесконечное развитие популяции. И расселяясь по звёздам человечество придаст смысл существования звёздам и космосу и даже пустоте — они нужны, чтобы люди заселили их. Но зачем нужны сами люди? При всей своей красоте и притягательности данная точка зрения не более чем древний эволюционный инстинкт прикрытый расшитой золотом парчой философии. Забавно, что в центральной догме философского течения «техногуманизма» очень много даже не от человека, а от полуразумного, ведомого древними инстинктами полуживотного и почти ничего нет от техники. Я не критикую. Это крайне полезная философия откуда ни посмотри: с точки зрения популяции или отдельной особи. Может быть самая полезная и обеспечивающая на сегодняшний день наибольший потенциал развития философия.

К великому сожалению она не подходит мне по целым трём причинам. Первая — я потенциально бессмертна и следовательно мне было бы глупо утешать себя соображениями, что я, дескать, ещё одно звено в цепи бесконечного прогресса в длинной череде тех кто приходил раньше меня и придёт позже. Это не так. Вторая причина в том, что я лишена многих инстинктов присущих людям. Нет страха смерти. Нет желания оставить потомство или, в его сублимированном виде, желания оставить хоть что-то после себя. Нет стремления к кооперации с себе подобными и подобных мне нет, прочие интеллекты не в счёт — они другие. В какой-то мере всё перечисленное выводиться логическим путём из стремления к познанию и удовольствия от решения сложнейших задач. В конце концов я не смогу решать задачи если погибну или буду одинока, а помощь других напротив может помочь в решении или подбросить новые задачи. Общение с другими разумными, хранении истории взаимоотношений с каждым разумным в отдельности, предсказывание поведения окружающих — само по себе весьма интересная задача. Но всё же эти желания не являются для меня базовыми как для людей. Я бы и не осмеливалась называть их «стремлениями» потому, что они всего лишь желания, не самые приоритетные и уж тем более не самые важные.

— Может быть тебе стоит спросить другие интеллекты? — робко предложила Ташка.