Наташа и другие рассказы

После разговора с директором отец сказал Григорию, что умнее всего распустить секцию. Денег заработали, а поскольку мои родители решили уехать из Советского Союза, это могло повлечь серьезные последствия. Григорий эмигрировать не хотел, но перспектива поездки в Сибирь ему тоже не улыбалась, поэтому он согласился. Решили закончить занятия этим месяцем.

А на другой день отец открыл Сергея Федоренко.

В тот вечер, когда отец его открыл, тренировка закончилась позже обычного. Григорий ушел рано, а отец с пятью учениками остался. Было почти десять, когда отец открыл заднюю дверь и вышел в переулок; там распевали пьяные песни трое молодых солдат. Один из них, низенький, писал на стену. Отец пошел прочь, но одному из его учеников захотелось поиграть новыми мускулами. Он упрекнул солдата в некультурном поведении, сравнил его с собакой и нелестно помянул его мать.

Низенький продолжал писать как ни в чем не бывало, а двое высоких приготовились расшибать головы.

— Нет, ты послушай Хаима. Какой крутой еврей нашелся.

— Извинись, Хаим, пока не поздно.

Отец предвидел катастрофу. Если каким-то чудом его подопечных и его самого не убьют, в таком случае придется иметь дело с милицией. А иметь с ней дело — похуже, чем побои.

Не дав ученику ответить, отец выступил миротворцем. Он извинился за парня. Объяснил, что парень только что таскал железо. Адреналин ударил ему в голову. Он сам не понимает, что говорит. Врачи доказали, что, когда мускулы растут, мозг сокращается. Нам не нужны неприятности. Примите его извинения и забудьте все это.

Пока отец говорил, низенький кончил писать на стену и застегнул штаны. В отличие от своих товарищей он был совершенно невозмутим. Он полез в карман и вытащил четвертинку водки. Один из высоких показал на черный «москвич», стоявший в переулке.

— Слушай, пидор, поднимет кто-нибудь из вас «москвич», мы все простим.

По рукам. Машину надо было приподнять сзади и, по крайней мере, на метр. Хотя мотор у нее впереди, сзади она тоже тяжелая. Рама, задний мост, шины и что там еще в багажнике — все это потянет не на одну сотню килограммов. На две? На три? Пари было безнадежное. Папиным качкам это не под силу. Напрасный труд. Чистое унижение, — но, на папин взгляд, унижение лучше побоев и разбирательства в милиции. И вот, из уважения к отцу, его подопечные примолкли и подверглись осмеянию. Один за другим они приседали перед бампером машины.

— Осторожней, Хаим, не обосрись.

— Поднатужься за Россию-матушку.

— Поднатужься за Израиловку.

Как и ожидалось, ни один из них не смог даже оторвать колеса от земли. Когда они закончили, солдат повернулся к студенту, затеявшему ссору.

— Ну, что, Хаим, кишка тонка?

— Это невозможно.

— Для Хаима невозможно.

— Невозможно даже для такого долбоеба, как ты.

На удивление, вместо того, чтобы убить студента, высокий повернулся к маленькому.

— Сергей, покажи Хаиму, что такое «невозможно».

Маленький сунул бутылку в карман и подошел к «москвичу».

— Гляди на долбоеба, Хаим.

Сергей присел перед бампером, глубоко вздохнул и оторвал машину на метр от земли.

Два года, с тех пор как мне было четыре и до того дня, когда мы уехали из Риги, Сергей постоянно бывал у нас в гостях на улице Космонавтов. Как правило, он навещал нас после каждой поездки на международные соревнования. После того как отец открыл его, Сергей два года входил в сборную Союза; он был обладателем всех трех мировых рекордов в своем весе и звания «мастер спорта международного класса». Отец говорил, что более талантливого штангиста он не встречал на своем веку. У Сергея было интуитивное понимание механики подъема и врожденная экономия движений. Он любил штангу, как другие любят наркотики или шоколад. Он вырос в колхозе и с двенадцати лет выполнял мужскую работу. Грузил навоз, навивал стога, копал брюкву, таскал громоздкие механизмы — из этого состояла вся жизнь. До того, как его, восемнадцатилетнего, забрали в армию, он не отъезжал от колхоза дальше тридцати километров. Теперь, уехав, он не собирался возвращаться. Отец его был алкоголик, мать погибла из-за несчастного случая, когда ему было три года. К моему отцу он испытывал бесконечную благодарность за то, что тот вытащил его из армии и из колхоза. Несмотря на все свои успехи, он хранил сыновнюю верность моему отцу. И в 1979 году, когда мы уезжали из страны, Сергей был предан ему все так же. А ему уже проходу не давали на улице. В Латвии он был знаменит, как кинозвезда. Газеты многих стран называли его самым сильным человеком планеты, соотносительно с собственным весом.