В ту ночь после первой вспышки насилия Похитителя я лежала на своем тонком матрасе в новой двухъярусной кровати. Дребезжащий звук вентилятора, казалось, возникал прямо возле моих ушей, ввинчиваясь в мой мозг так, что мне хотелось кричать от отчаяния. Холодный воздух с потолка дул мне прямо в ноги. В то время, как дома я могла долго лежать на спине, вытянувшись во весь рост, здесь, чтобы укрыться от неприятного сквозняка, мне нужно было свернуться калачиком как эмбрион и подоткнуть одеяло со всех сторон, укутав ноги. Но все же теперь я лежала на более мягком матрасе, чем мой «садовый» лежак, и у меня было достаточно места, чтобы поворачиваться. Кроме того, у меня были новые обои. Я протянула руку, дотронулась до них, закрыла глаза и вспомнила мебель из моей детской, кукол и плюшевые игрушки. Расположение окон и двери, занавески, запах. Если я буду усиленно думать об этом и засну, держа руку на стене, то проснусь все так же, с рукой на стене, но в моей собственной комнате. Моя мать принесет мне чай в постель, и я смогу отнять руку от обоев, и все снова будет хорошо.
Каждый вечер я так и засыпала — рука на обоях, в уверенности, что однажды проснувшись, окажусь в своей детской комнате. В то время я верила в это, как в сказочное заклинание, которое когда-нибудь сбудется. Позже прикосновение к обоям стало как ежедневная клятва самой себе. И я ее сдержала: когда через восемь лет я в первый раз после заточения пришла к матери, то легла на кровать в своей детской, где совсем ничего не изменилось, и закрыла глаза. Как только я прикоснулась рукой к стене, все воспоминания моментально вернулись, а особенно первое: маленькая десятилетняя Наташа, в отчаянии пытающаяся сохранить веру в себя, и прижимающая ладошку к стене темницы. «Я снова здесь, — шептала я, — видишь, это сработало».
Чем дальше год двигался к концу, тем глубже становилась моя печаль. Вычеркнув в календаре первые дни декабря, я впала в такую тоску, что меня не порадовал даже шоколадный Крампус,
[22]принесенный Похитителем на День святого Николая. Приближалось Рождество. Мысль провести праздники в подвальном одиночестве была невыносимой.Как для любого ребенка, Рождество было для меня главным праздником года. Аромат печенья, украшенная елка, предвкушение подарков, вся семья, которая соберется вместе в этот день. Эта картина стояла перед моими глазами, пока я безучастно снимала фольгу с шоколадки. Скорее, это была картина детства, не имеющая ничего общего с последним Рождеством, проведенным с моей семьей. Как всегда мои племянники пришли в гости, но свои подарки они получили еще дома. Я оказалась единственным ребенком при раздаче подарков. Что же касается украшения елки, моя мать всегда питала слабость к новым тенденциям моды, так что сейчас дерево сверкало мишурой и лиловыми шарами. Под ним возвышалась груда подарков для меня. Пока я один за другим разворачивала пакеты, взрослые сидели на диване и под болтовню радио листали журнал о татуировках. Такое празднование Рождества было для меня глубочайшим разочарованием. Мне даже ни разу не удалось убедить кого-нибудь спеть рождественскую песню, а я так гордилась тем, что знала наизусть несколько песен, выученных в школе.
Только на следующий день, когда мы праздновали у моей бабушки, меня охватило рождественское настроение. Мы все собрались в соседней с гостиной комнате и торжественно спели «Ночь тиха».
[23]А потом я прислушивалась, полная радостного предвкушения, когда же раздастся нежный звук колокольчика. Христос родился. Дверь в гостиную распахнулась и в свете свечей из настоящего пчелиного воска перед нами предстала Рождественская елка, распространявшая божественный аромат. Моя бабушка всегда украшала елку по старой крестьянской традиции — соломенными звездами и стеклянными шариками, тонкими и прозрачными, как мыльные пузыри.Именно так я представляла себе Рождество. И таким оно должно остаться и в этом году. Но как это сделать? Я вынуждена встречать самый большой семейный праздник без семьи. От одних мыслей об этом мне становилось жутко. Но с другой стороны, в моей голове снова и снова крутились мысли о том, что Рождество дома меня все равно всегда только разочаровывало. И что я в своей изоляции, конечно, приукрашивала прошлое.
Я могла бы попробовать хоть приблизительно осуществить в этом подземелье свои мечты о настоящем Рождестве. Используя подручные материалы, я решила создать себе праздник, который стал бы отправной точкой фантастического путешествия в рождественские дни в доме моей бабушки.