Натянутая паутина. Том 1

– У меня в труппе был огромный малдизский тигр по имени Нешвар, которого я своими руками вырастил из крохотного мяукающего котенка. Он был мне как второй сын, любящий, послушный, верный, другие тигры на него равнялись, ибо Нешвар мог любого из них загрызть как хорька…

– А потом он на вас напал?

– Что? Нет, монзеньор! Конечно нет! Это был один из тех редчайших случаев, когда связь между дрессировщиком и зверем оказывалась неразрушима! Нешвар умер от старости, ему было двадцать семь, и, что бы я ни делал, продлить его жизнь не удалось. А через месяц после этого один из оставшихся тигров напал. Вот вам мой совет, если захотите пополнить когорту дрессировщиков: прежде всего опасайтесь не тех, кто щерит зубы и рычит, – они сами вас боятся, но ждите беды от тех, кто всегда спокоен. Спокойный хищник себе на уме, он уверен, что сильнее, и может напасть, как только посчитает момент подходящим, особенно если покажете ему спину. Я был в лапах Ирмиса не дольше пяти секунд, но он успел подарить мне больше сотни рваных ран и едва не откусил руку.

– Сочувствую вам, – сказала Бель.

– Мне? Не стоит, сиятельная зеньора, я-то выжил, а вот мой сын, пытавшийся меня спасти, – нет.

Формсворт замер рядом с гримировочным столиком, и глаза его были пусты, а слепой взгляд устремился в никуда. Скорбь чернильным облаком растекалась от этого человека по всему фургону.

– Мы, пожалуй, пойдем. Доброй ночи…

– Доброй, сиятельные зеньоры. Уверен, что вскоре ваши сомнения развеются как дым.

Снаружи нас ждал все тот же заклинатель змей.

– Теперь веди к главному, – приказал я.

Личный шатер Барона Шелебы прятался в глубине циркового поселения, и найти его, несмотря на огромные размеры, оказалось бы задачей не из простых. Черная ткань изобиловала начертанными на ней веве разных лоа, а на острой вершине сидел череп водяного буйвола.

– Проходите. Барон присоединится к вам, как только позовете.

– Что это значит? – насторожился я.

– Ровно то, что было сказано, зеньор.

Он откланялся, а мы осторожно вошли.

– Ну и интерьер, – прошептала Бель, озираясь в тусклом свете масляной лампы, – какая-то помесь старой барахолки и языческого капища.

– Это хунфор, сердце мое, святилище худдуви.

В густом мраке шатра было полно как заурядных предметов сомнительной ценности, так и откровенно жутких вещиц. Под потолком висели пучки каких-то трав и деревянные маски – точные копии гигантов, паривших под куполом шапито; на столах и комодах стояли черные свечи, плетеные куклы, шкатулки, мутные бутыли, кувшины; на полках шкафов пылились книги, а также чучела и костяки животных. В центре шатра возвышался длинный столб, поддерживавший его вершину.

– Видишь это?

– Столб?

– Это одна из важнейших вещей в ритуалах худдуви, символическая дорога в мир духов Лекреваль. Знаешь, как он называется?

– Готова поспорить, сейчас ты мне скажешь.

– Он называется «митан».

Жена не поняла, я повторил, мы помолчали, а потом оба рассмеялись.

Время шло, никто не появлялся, и чем дольше это длилось, тем больше я раздражался. Маски, висевшие над головой, словно следили за нами, и это начинало бесить. Мы оставались предоставленными сами себе посреди оккультных вещиц, поделок таксидермиста и старинных книг.

– А как мы вообще можем позвать этого Барона Шелебу? – задумчиво произнесла Бельмере. – Здесь что, есть спрятанное помещение?

– Бель.

– Да?

– Ты умница.

– Знаю. А почему я умница в данном конкретном случае?

Найти необходимые предметы не составило труда, и вскоре на полу вокруг митана было нарисовано несколько веве.

– Что за чертежи?

– Символы лоа, милая.

– Кресты?

– Этот веве принадлежит Папе Хогби, без него не отправляется ни один ритуал, а вот этот, с гробами – Барону. Крест символизирует перекресток дорог, так как оба этих лоа связаны с перекрестками. Помоги-ка изобразить на моем лице череп.

Ритуальную маску рисовали углем. Вскоре черные свечи были зажжены, Бель увлеченно наигрывала на барабане заданный мной ритм, а сам я, напевая заклинание, – просил Папу Хогби отворить врата, чертя вокруг митана круг струйкой воды и посыпая пол мукой.

– Довольно, Бель.

– Все? – Она приблизилась и осмотрела разведенный беспорядок. – Ничего не происходит.

– Вижу.

– Ты все сделал правильно?

– Нет, конечно. В идеале нужны пять барабанщиков, жрица, помощник и пляски вокруг столба, а потом еще и всякая непотребщина, но ни один божок не заставит меня вытворять такие дикости.

– Мне совершенно не нужно, чтобы вокруг моего митана, фаллического символа, кстати говоря, плясал какой-то мужчина. Впрочем, если женщина возжелает, я не буду против.

Он сидел в глубоком кресле, закинув ногу на ногу, держа в одной руке дымившуюся сигару, а в другой – бутылку рома.

– Постой-ка, это же…

– Барон Шелеба к вашим услугам, прекрасная тани, – ослепительно улыбнулся шпрехшталмейстер, сменивший белоснежный фрак на старый черный. Золотые украшения, помятый цилиндр с петушиным пером, ожерелье из змеиных жал и глубоко прячущийся в темных глазах фиолетовый огонек довершали хрестоматийный образ.

– Ты уже третий бог, с которым я встречаюсь лично.