Читаем Натянутый лук полностью

И тут прямо перед ними из тумана появилась шеренга людей, и кто-то что-то крикнул. Магистр Джуифрез нахмурился — он не понял, что это означает, — стрела вонзилась в солдата, шедшего рядом, и тот остановился как вкопанный. Другая стрела попала Джуифрезу в правую сторону груди, прямо между подмышкой и ключицей; он ощутил сильный толчок, но никакой боли не почувствовал, если не считать, что все силы сразу же оставили его, словно вода, вытекшая из продырявленного ведра. Сержант Конорт орал какие-то команды — правый фланг оружие к бою готовь! — но вдруг умолк, и в этот момент Джуифрез сообразил, что они не более чем в тридцати ярдах от двух взводов лучников, которые намереваются оказать сопротивление. Черт, и что теперь делать? Укрыться? Никакого укрытия нет, здесь оставаться нельзя, двигаться можно только туда. «Передняя шеренга — оружие к бою, по двое вперед марш!» — орал кто-то. Джуифрез увидел, как солдаты по обе стороны от него кинулись вперед, почувствовал, как кто-то давит на него и толкает в спину.

Полагаю, мне тоже было бы лучше бежать, хотя меня могли бы от этого и освободить, ведь я, в конце концов, ранен. Да, в этом-то все дело. Интересно, насколько тяжело? Болит не сильно, но очень хочется упасть. Впрочем, лучше не надо; не сейчас.

Он поковылял вперед к смутному строю перед ним, понимая, что пятится назад и стрелы свистят вокруг.

Еще немного, всего несколько ярдов, и мы опрокинем их, они не устоят, они дрогнут и побегут.

Магистр Джуифрез сделал еще шаг и увидел, что земля мчится прямо на него, почувствовал, как чей-то сапог впился ему в ребра, и острую боль, когда стрела повернулась в ране при падении. Потом на него свалилось что-то тяжелое, выдавив весь воздух из легких. Оно дергалось и пихалось (по-видимому, умирающий солдат), но он не мог пошевелиться, чтобы скинуть его с себя. Джуифрез не имел понятия о том, что творится. Вероятно, теперь это несущественно. Ну, вот и все. Ладно.

Насколько Джуифрез понимал, он так ни разу и не потерял сознания. Он просто лежал неподвижно, прикрыв глаза, не обращая внимания на звуки вокруг, думая о разном. С его стороны это был чистый прагматизм: если он не пытался сосредоточиться, а позволял мыслям течь и туманиться, то рана не болела. Разумеется, она никуда не делась; земля представлялась ему матрасом, утыканным гвоздями, и когда он лежал совершенно расслабившись и спокойно, гвозди не впивались в тело. Сначала он старался дышать, намеренно наполняя и опустошая легкие, но это стало причинять слишком сильную боль. Смерть, размышлял он, совершенно естественная вещь. Бояться нечего. Скорее всего, если она придет, будет лучше.

Тут что-то опустилось ему на грудь, и хрупкое перемирие с болью было нарушено. Теперь страшно болело повсюду, и ему это не нравилось. Какой-то мерзавец наступил на него, решил он и в первый раз разозлился. Джуифрез открыл глаза и увидел, что над ним стоят двое и глядят на него почти с комическим ужасом; потом они нагнулись, схватили его, подняли — ах, черт, больно, отпустите меня! — и поволокли, словно большой мешок шерсти. Он пытался протестовать, но из этого ничего не вышло, так что Джуифрез закрыл глаза (будь что будет) и попытался сосредоточиться на своей боли.

Он чувствовал, как ступни волочатся по земле, и от каждой кочки или ямки вверх по ногам пробегала голубая молния. Это тянулось очень долго, пока время не перестало существовать.

В какой-то момент они, похоже, остановились. Джуифрез открыл глаза, позволил голове свалиться набок, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от мужчины справа. Джуифрез его не знал.

— Кажется, все пошло неправильно, — проговорил он. Человек открыл рот, чтобы ответить, однако Джуифрез ничего не услышал; веки снова закрылись, и боль накатила, словно морская волна.

Если, — подумал он, — больно, значит, я жив. Хорошо.

Потом страшная боль вспыхнула в голове, и все исчезло.


— Так чего можно ожидать, — сказал Горгас Лордан, усмехаясь и вставая на колени, чтобы вытащить из тела совершенно не поврежденную стрелу, — от армии, где надо сдавать экзамены, чтобы стать офицером?

— Что такое экзамены? — спросил его товарищ.

— Это когда тебя сажают в большой зал с длинными столами, — ответил Горгас, — дают лист бумаги с вопросами, а ты пишешь ответы на другом листе бумаги. Кто напишет лучший ответ, тот и побеждает.

Товарищ Горгаса нахмурился.

— Наверно, у них много бумаги.

— Ее изготавливают из тростниковой массы, — пояснил Горгас. — Привозят тростник на кораблях из дельты Салинаруса. Это в Шастеле поставлено на широкую ногу, скоро своими глазами все увидим.

Перейти на страницу:

Все книги серии Фехтовальщик

Похожие книги