Натиск на Закат

— Скажу тебе на трезвую голову, сир Капитан. Полно баять пустое! Забудь про словен и Хамбург.

— Э нет, шевалье. Покажу да объясню тебе то, что было мне поведано, — «сир капитан» метнул сердитый взгляд на рядового, сидевшего тише воды да, как говорится, ниже травы, — Сиё тайна. Даже мои люди не знают о том.

Вытянув из планшета атлас, он открыл его на том развороте страниц, где коричневым цветом была показана Германия.

— Взгляни, шевалье, и найди земли словен. Для ориентировки скажу: вот Дания, это Англия. По-немецки можешь ли читать?

— Слов у тебя непонятных много. Читал я разные граматы саксов, их-то мне легше понять, чем тебя, хоть ты, вроде, по-руски речешь, — пробурчал шевалье, изучая карту.

Он шевелил губами, читая про себя названия, напечатанные по-немецки, и, видимо, что-то дошло до его сознания.

— Пошто Мекленбург, пошто Шверин? — он ткнул пальцем в карту, — Здесь Велицегард, а здесь Зверин должен быть!

— Немцы переименовали.

— Как они посмели!

— Это ж их земли, немецкие. Всё, что коричневым цветом показано, — всё это Германия.

— Где же княжество словен. Где Вендланд?

— Слушай же, что мне было поведано, — капитан шёпотом вещал шевалье о «тайном» знании, которое всего-то навсего включало сведения, сказанные ему давным-давно отцом братьев Вилковых, любителем истории и тайным язычником: — Ныне 1066 год от рождества Христова. Через сто лет, ежели ничего не предпринять, саксы и даны захватят земли абодритов и лютичей. Вырежут народ. Обрюхатят и онемечат тех немногих, кто сможет схорониться и выжить. Разорят и сожгут храмы на острове Буяне. А вина во многом — на князьях словенских. Кое-кто из них принял христианскую веру, да не спасло это от нашествия. Ваш Гарольд тоже христианин. Разве это помешало рыцарям Уильяма вторгнуться в Англию? Как ныне Папа римский благословил Уильяма, так и в будущем Папа римский благословит немцев на крестовый поход против твоего словенского народа.

По выраженью лица шевалье, уткнувшегося взором в карту, трудно было понять, постиг ли он смысл сказанных слов. Капитан уже неоднократно замечал, что шевалье Иван иногда мгновенно воспринимал смысл речей залётных чужаков, а иногда не улавливал того, что они ему вещали. А потому, помедлив, гвардии капитан добавил:

— Тебя как христианина, вряд ли волнует чёрная судьба твоего народа?!

— Волнует! Но твоя карта врёт! Не верю твоим сказкам.

Шевалье с пренебрежением бросил атлас капитану, встал и направился к камину. Тихо звякнула его кольчуга, когда он шуровал длинными щипцами в камине. Выпрямился, бросил щипцы. А затем три раза ударил в колокол — и по его сигналу в зал ввалился кто-то из слуг. Из словен, потому как хозяин наказал ему по-словенски:

— Найди гостя Болеслава, что намедни воротился, и тащи его сюда.

Картинно подбоченившись, рыцарь уставился на гобелен и заговорил, но не с капитаном, не с богом, а с предком:

— Нет у вас забот в ирии, и ты, буй тур Никлот, смотришь на нас, сына и внука твоего, безучастно. Жизнь меня, ререга, несла чрез поля широкие, чрез моря глубокие. Не хотел быть белой вороной, а летал как ререг, подобно Годеславу, Изяславу и другим князьям-христианам. От волхвов отвернулся. У смертного одра жены увещевал меня епископ, призвал бить неверных, сказывал, что христиане — братья. Розмыслы мои давно смущают душу. Кругом зрю одну лишь лжу. Дай, отче, знак! Кому мне кланяться земно? Быть ли мне в римской вере иль очистить душу да принести жертву Перуну?

В наступившем минутном молчании каждый думал о своём. О сокровенном.

Из глубокого омута памяти капитана Белова всплыли образы отца и его задушевного друга Вилкова Володимира. Слово «ререг», что слетело с уст шевалье Ивана, казалось бы совершенно забытое слово, Вилков старший упоминал в присказке к сказке о закатных землях и разъяснял, что хоробрые словене называли себя ререгами иль рерьками, то бишь, соколами. А сказка, что он рассказывал детворе, была о Финисте-ясном соколе… Сладкие воспоминания были резко прерваны вопросом шевалье, взиравшего на капитана с недобрым прищуром глаз:

— Что вы за люди? Вчера молились, сегодня убиваете и клянёте христиан?

— Наш Сергий верит в Христа; я, хоть и крещённый, не верю в сказки о Христе. Но знаю: римские католики горят желанием подмять под себя всех славян. Они нам были, есть и всегда будут врагами.

В диалог встрял рядовой Геруа, на устах которого заиграла-таки блаженная улыбка:

— Я в церковь не хожу и попов ненавижу: они сами грешники, так что обхожусь без их наставлений. Живу по принципу: на бога надейся, а сам не плошай. Был в школе у меня в приятелях один жид. Зная, что я не из русских, он таки заявил мне, что жиды — самый великий народ. Они, мол, дали миру христианскую веру, и они совершили Октябрьскую революцию, а русские, как были быдлом, так и остались. Пришлось мне, однако, побить его. Если не по рождению, так по призванию и по документам я русский человек. Должен сказать, что тот Изя был и старше и посильнее меня, так что тогда, как сказал мне мой дед, я совершил первый героический подвиг.