Натюрморт из Кардингтон-кресент

После этого Шарлотта заглянула на комод. Там, как она и ожидала, лежали расчески и щетки для волос, шелковые платки для чистки шпилек, духи и румяна. Шарлотта поймала себя на том, что не отказалась бы в один прекрасный день научиться пользоваться макияжем столь же искусно, как Сибилла. Убитая была красивой женщиной. И от этой мысли Шарлотте стало вдвойне больней: теперь все эти коробочки и пузырьки, эти снадобья больше не нужны своей хозяйке. Как, однако, глупо, ставить себя на место убитой… И все же Шарлотта никак не могла отогнать от себя это чувство.

Затем она, как и ожидала, нашла нижнее белье. Оно было новее и красивее, чем ее собственное. Примерно такое же носила Эмили. Увы, в этих вещах не было ничего такого, что имело бы некий глубинный смысл: ни клочка бумаги, ни какой-нибудь мелочи, спрятанной в самом низу. Тогда Шарлотта заглянула в шкатулку с драгоценностями и с завистью посмотрела на нитку жемчуга и изумрудное ожерелье. Но опять-таки сами по себе они ничего не сказали ей, не дали ни малейшего повода полагать, что за ними что-то кроется. Это были просто украшения богатой женщины, которую любит муж.

Шарлотта стояла посреди комнаты, глядя на картины, шторы, огромную кровать под балдахином. Нет, здесь наверняка должно что-то быть…

Под кроватью! Шарлотта быстро опустилась на колени и приподняла край простыни. Под кроватью оказался сундук для одежды, а рядом с ним, в тени, — небольшая шкатулка. Шарлотта тотчас вытащила ее и, не вставая с колен, попробовала открыть крышку. Шкатулка оказалась заперта.

— Черт! — в сердцах воскликнула Шарлотта. — Разрази тебя гром!

Пристально глядя на шкатулку, она на минуту задумалась. Замок был обычный, маленький, легкий. Язычок удерживала на месте крошечная скобка. Она наверняка сможет ее сдвинуть. Да, а где ключ от замка? У Сибиллы наверняка имелся ключ…

Кстати, где она сама хранит ключи? Ну, конечно же, в шкатулке с драгоценностями, под небольшим блюдцем, на котором лежали серьги. Именно там она хранила ключи от чемоданов, хотя не слишком часто путешествовала. Поднимаясь с пола, Шарлотта наступила на край юбки и с размаху уселась на пуф перед туалетным столиком. Там он и оказался — небольшой медный ключик, примерно в дюйм длиной, вместе с золотыми цепочками.

Ключ идеально подошел к замку шкатулки. Трясущимися от волнения руками Шарлотта откинула крышку — и увидела связку писем и две небольшие книжечки в лайковом переплете. На обложке одной было написано: «Адреса». Первым делом Шарлотта взялась за письма. Это были любовные письма Уильяма, и после первого письма она проверила на остальных лишь имена. Письма эти были полны страсти и нежности. Изящно написанные, они тотчас заставили ее вспомнить холст на мольберте в оранжерее. Он тоже был полон чем-то большим, нежели ветер в весенних деревьях. Была в нем легкая грусть по минувшему году, цветение и лед, осознание скорых перемен.

Шарлотта была ненавистна самой себе. Все письма были от Уильяма, и ни от кого больше. Ни листочка от Джорджа. Но с другой стороны, не секрет, что Джордж не принадлежал к числу любителей писать любовные послания, и по сравнению с письмами Уильяма письмо кого бы то ни было смотрелось бы бледно и убого.

Шарлотта взяла в руки вторую книжечку, никак не озаглавленную. Это оказался дневник, начатый несколько лет назад в обыкновенной тетради. Никаких дат, никаких заголовков, кроме тех, что были добавлены рукой самой Сибиллы.

Открыв его наугад, Шарлотта увидела пометку:

Рождество 1886 года.

Всего несколько месяцев назад. Шарлотта с ужасом погрузилась в чтение.