Натюрморт на ночном столике

День спустя, пройдясь по магазинам, я сделала небольшой крюк и заглянула на минутку к Райнхарду в бюро. Если бы муж уехал на стройку, то позвонил бы, он всегда переключает свой офисный телефон на домашний, когда отлучается с рабочего места. Уходя утром из дома, я включила автоответчик.

Его автомобиль стоял у входа в бюро. Значит, он у себя, за чертежами, так я и думала. «Дворники» не прижимали к лобовому стеклу его машины ни цветов, ни тайных посланий. Но, поднявшись на второй этаж, я обнаружила на подоконнике в цветочном горшке крошечный саженец розы. Я ему такого тут не ставила! Как он, интересно, изловчится это объяснить? Ладно, не буду действовать ему на нервы, не буду ни в чем обвинять, я-то тоже ничего доказать не могу.

Райнхард сам никогда не покупал никаких цветов: ни букетов, ни в горшках. «Вон сколько их за городом растет, рви не хочу», — говаривал он. Порой он вдруг начинал неистовствовать в нашем саду: корчевал какие-то кусты, втыкал на их место чахленькие деревца, на которые смотреть было жалко, выкапывал в лесу елочки и рассаживал их по всему участку, а потом они подрастали и закрывали солнце моим однолетним подсолнухам. Но особенно он учудил, конечно, со всякими палисадами, беседками, зелеными заборчиками, живыми изгородями и лесенками из железнодорожных шпал. Так сад изуродовать, надо постараться. Если я открывала по этому поводу рот, он обижался. Оказывается, я еще благодарна ему должна быть за то, что он избавляет меня от тяжелой физической работы.

Вот Люси меня понимала. Ее Готтфрид тоже творил в саду бог знает что, особенно после того, как увлекся экзотическими растениями. Его бедные саженцы, у кого-нибудь выклянченные или привезенные кем-то из отпуска, в нашем климате были похожи на больных детей, над которыми не смыкая глаз трясутся родители. Заморские травки замерзали зимой и засыхали летом. А их заботливый папочка Готтфрид критики в свой адрес, понятное дело, не терпел и за свои мучения садовника жаждал похвалы и вознаграждения.

Зато у Сильвии все было по-иному: у себя дома она была хозяйка и парадом командовала тоже она. Если в солнечное воскресенье она не сидела на лошади, то по саду разносился ее командирский голос:

— Удо, надо удобрить герань! Зачем летом скворечник на дереве висит? Убери его до осени в подвал! Удо, грядки с укропом заросли крапивой!

И Удо плелся полоть крапиву, видимо, его постоянно мучила совесть из-за его вечных сердечных дел, оттого он прямо-таки желал быть наказанным.

Что ж поделать, не могут двое с разными вкусами мирно ужиться на одном клочке земли, равномерно распределить обязанности, не могут не ссориться. Наверное, и Адам с Евой спорили, что им посадить в своем райском садике: осенний ранет или летний штрифель, белый налив или желтый гольден. Так и представляю себе, как на весь Эдем раздается:

— Ну и вкус у тебя!

— Да на себя-то посмотри!

Достала эта парочка тихого старичка Боженьку в его небесном уединении, вот он их и выгнал куда подальше, а первородный грех, я уверена, был только предлогом, чтобы избавиться от скандалистов.

Так вот, у моего «Адама» в офисе на окне стоял горшок с отростком розы. В свое время я сама обставляла его бюро и растения выбрала с толстыми мясистыми листьями, что растут сами по себе, соринки с них сдувать не надо. Так откуда же взялся этот чахленький кустик, что он собой символизирует? Эти мысли не давали мне покоя, и я все бродила, слонялась по улицам, пока наконец не набрела на тот загадочный ресторан, счет из которого нашла в сумке у Райнхарда. Я там никогда раньше не бывала.

А ресторанчик-то, судя по всему, не из дешевых. Над входом начищенный козырек сверкает, издалека видно, лавровые деревца, как маленькие пажи, стоят у входа. Я углядела свободное место на парковке, поставила машину и пошла к ресторану. У входа я стала читать выставленное на улицу меню. Вкусностей всяких было сколько угодно: устрицы, мидии, домашние равиоли с базиликом и тунцом, под шафранным соусом. У меня так слюнки и потекли. Но вот «порцию для пенсионеров» я найти не могла. Может, ошиблась? Райнхард тогда заплатил за «стейк» и за «1 п. д. п.», «1 порцию для пенсионеров». Вот стейк, вижу. Так. А для пенсионеров что-то ничего у них нет. Видно, я неправильно поняла.