Натюрморт с дятлом

К этому времени речь поэта совсем потонула в шиканье и свисте, и его слова были слышны только в первых рядах. Тогда поэт достал бутылку из-под джина и начал говорить в нее. Негромко. Редакторша нью-йоркского журнала презрительно усмехалась. В сторону подиума полетели многочисленные оскорбления и как минимум одна спелая папайя. Затем последовала общая перепалка, знакомая всем, кто жил в последней четверти двадцатого века. Женщины кричали, что мужчины снимают все сливки, а те парировали, что все бабы одинаковы. В какой-то момент микрофон удалось перехватить преподавателю дельфийской школы из Шеридана, штат Орегон.

– Друзья мои, мне кажется, что в пылу спора мы позабыли о детях, а забывая о них, мы забываем о будущем, ради которого и собран этот симпозиум.

Во взоре преподавателя проглядывало торжество человека, воплотившего голос разума. Кто-то с размаху шлепнул его по лицу окровавленной гигиенической прокладкой.

– Экзистенциалисты! – взвизгнул оскорбленный преподаватель.

– Если ты так любишь детей, – выкрикнула женщина, – сам их и рожай!

– Правильно, сестричка! – поддержал ее молодой человек, стоявший поблизости, после чего они крепко пожали друг другу руки. Вполне вероятно, что решение проблемы перенаселенности заключено в таких вот рукопожатиях.

В попытке восстановить порядок на сцену поднялся делегат симпозиума, знаменитый йог. Он принял позу лотоса. Он лучезарно просиял. Сохраняя полную невозмутимость, он разъединил паутину и соединил ее снова (лишних деталей не осталось). Он проглотил трех бабочек, потом отрыгнул их обратно целыми и невредимыми, но это произвело впечатление лишь на ту часть публики, которая уже и так успокоилась. От йога попахивало бессмертием, тогда как во многих кругах бессмертие уже попросту вышло из моды.

Ситуация становилась все более неприглядной, да к тому же скучной, поэтому я избавлю вас от дальнейших подробностей. Хорошего понемножку. Баньян пускает побочные корни в землю, и порой они расползаются на приличное расстояние. В хороших условиях баньян плодоносит – на нем вырастают фиги. Томас Джефферсон любил фиги. Только благодаря гению Джефферсона идея американской революции так долго продержалась в чистом виде, прежде чем ее засосало в дымоход зашоренности. Джефферсон был рыжим. Этот факт ничего не значит. Кроме того, что в мире все взаимосвязано.

Видя, что дебаты вот-вот перейдут в насилие или, еще того хуже, в заседание комиссии, Ли-Шери выбежала из парка. Пальмы, романтические гавайские пальмы стыдливо прикрывали уши ветвями. Принцесса испытывала желание сделать то же самое. «Черт подери, – выругалась она, чувствуя себя гурманом, которого обманули в самом Страсбурге. – Это мой пирог, и если я захочу, то могу и поплакать».

В баре отеля «Пионер» она села за столик под одним из огромных гарпунов, украшавших стены заведения. Ли-Шери заказала май-тай, но потом передумала и попросила текилу. Снаружи океан бился головой о пирс. Принцесса полностью его понимала. В баре же вокруг принцессы бурлил другой прилив – толпа молодых людей с избытком половых гормонов. Его волной к ногам принцессы, точно легкий парусник, вынесло новость: полиции наконец удалось раскрыть дело о взрыве. Она услышала, как один из kamaainas сказал: «Бум-бум арестовало часо назад».

37

За океаном, в Сиэтле, по-прежнему сыпал дождь. Ночью он перешел в снег, но к утру, когда первая смена инженеров, запасшись термосами с кофе и хлюпая по грязи, добралась до проходной «Боинг эйркрафт», сверху опять лил все тот же дождь, причем довольно сильный. Ледяной ветер, пестря приветами с Аляски на всех своих чемоданах, прогулялся под дождем без единого чоха, пробрался через заросли ежевики без единой царапины и без приглашения нагрянул в гости к королю и королеве.

– Неудивительно, что в ЦРУ такие утечки, – бурчал Макс, кутаясь от сквозняков. – Они там и понятия не имеют об изоляции.

Чак записал эту фразу в свой шпионский блокнотик. Глядя, как тот пыхтит над трудным словом, Макс любезно подсказал: «И-з-о-л-я-ц-и-я». Если король и знал о готовящемся на его родине мятеже, то хорошо это скрывал.

«Меня не проведешь», – бормотал Чак. С параллельного телефона в кухне он подслушал разговор Макса с неким Абеном Физелем.

– Он замышляет какой-то сговор с арабами, – передал Чак в ЦРУ.

– Они упоминали об оружии? – спросили на другом конце провода.

– Кажется, речь шла о реактивных самолетах и ракетах.

Макс договорился с Абеном Физелем о том, чтобы представить ему принцессу после ее возвращения с Гавайев. Знакомство, разумеется, произойдет в присутствии родителей. Тилли и Макс сопроводят Ли-Шери и Физеля на баскетбольный матч между «Сиэтл суперсоникс» и «Хьюстон рокетс» на стадионе Кингдом.

– Они говорили что-то о битве в королевстве,[60] – сообщил Чак.

– Будь я проклят, – присвистнул агент ЦРУ. – Это серьезнее, чем мы думали.

Заботливо облачив дрожащее тельце чихуахуа в лиловый шерстяной свитер с меховым воротничком, королева Тилли сетовала, обращаясь к своей любимице:

– Баскетбоол. Баскетбоол! Ну конечно, какой араб хотеть посещать опера!

38

– Ты плачешь.