Натюрморт с серебряной вазой

– …он завладел моей волей, – донеслись до Виктора ее оправдания. – Я более не принадлежу себе. Он использует меня как хочет. Я хотела застрелить его! Раз и навсегда освободиться! Но когда он посмотрел мне в глаза, я дрогнула… и пуля пролетела мимо… Он набросился на меня, повалил на стол…

– А ты не сопротивлялась, не звала на помощь, – саркастически заметил охранник.

– Она пришла сюда, чтобы отдаться мне, – заявил Раметов. – Она истосковалась по моим ласкам. Промахнуться в упор невозможно. Я не звал ее! Она сама явилась, потому что не может без меня. Я тот, на кого не действует ее отрава.

Виктор ощущал себя нормальным человеком, который попал в общество душевнобольных и вынужден слушать их бредни. У него кружилась голова, держать пистолет становилось все труднее. Он стиснул зубы и приподнял ствол, целясь в лоб хозяину магазина. Но тот только расхохотался своим лающим смехом: «Хау! Хау! Хау!»

– Стреляй! – потребовала дама. – Убей его! У тебя получится…

Виктор дрожал и обливался потом. Пол раскачивался у него под ногами, словно палуба корабля во время шторма.

Дама в растерзанном траурном наряде соскочила со стола, сбросила вторую туфлю и босиком отошла в угол подсобки. Подальше от греха.

– Стреляй же! – умоляюще выкрикнула она. – Отомсти ему! Он овладел мной… развратил и погубил своими лживыми обещаниями.

– Обещание было одно, и я его выполнил, – спокойно возразил Раметов. – Мы с тобой похожи, детка. Мы оба – уроды!

Он повернулся к охраннику, который побледнел и едва держался на ногах, со словами:

– Она сама пришла ко мне… и тогда, и сейчас. Ты все видел, парень! Вы, люди, привыкли обманывать себя и других, разыгрывать фальшивые драмы и жить в плену у собственных иллюзий, – напыщенно изрек он. – Пора бы опомниться и посмотреть правде в глаза.

Но Виктор его не слушал.

– Когда-то ты была моей, Руся, – прошептал он, обращаясь к даме. – И мы были счастливы. Почему все разрушилось?

– Это он! – Ее палец указывал на Раметова, который стоял, выставив брюшко, подбоченившись и вздернув подбородок. – Убей же его, Вик! И я вернусь к тебе…

Глава 28

Тамань

Стас и Руслана яростно доказывали каждый свое право на вазу.

Дайвер твердил, что поскольку он нашел сосуд в море, на ничейной территории, то после смерти Ордынцева является законным претендентом на свою находку. Смолякова возражала. Если бы не она, ваза оказалась бы в отделении полиции вместе с прочими вещами покойного, которые теперь по закону принадлежат его вдове.

Глория с недоумением наблюдала за их словесной перепалкой. Она надеялась, что после ее разъяснений по поводу вазы эти двое прозреют. Не тут-то было. Ее доводы не возымели действия.

– Из-за чего они спорят? – обратилась она к Лаврову. – Кому из них жить надоело?

– Хватит! – не выдержал начальник охраны и подкрепил свой возглас громким хлопком в ладоши. – Все! Брейк! Брейк! Разойдитесь…

Руслана обиженно надулась. Стас тяжело дышал, бросая на антикварный сосуд жадные взгляды. Он никогда не увлекался подобными вещами. Вот Антоха – другое дело. Того хлебом не корми, дай поглазеть на всякие древности и поболтать о великом прошлом Боспорского царства.

«Почему же теперь я не могу уступить вазу Смоляковой? – размышлял дайвер. – В конце концов, она рисковала, решившись похитить ее из номера и присвоить себе. А сегодня ее чуть не ужалила ядовитая змея».

Между тем ромашки, которые стояли в вазе, совсем увяли. Их головки повисли, лепестки почернели и скрутились.

– Мне это не нравится, – заметил Лавров.

Глория промолчала, а спорщики его не поддержали. Что-то начало происходить в комнате, где находилась ваза. Никто пока не понимал, что именно. В воздухе как будто реяли тревога и предчувствие беды. Серебряный сосуд казался центром, вокруг которого сосредоточились ощущения и помыслы присутствующих.

Стас предложил бросить жребий. После недолгих колебаний Руслана согласилась. Пусть их рассудит Фортуна. Кому она улыбнется, тот и получит приз.

Дайвер достал из кармана пятирублевую монету и подбросил ее вверх. Перевернувшись пару раз в воздухе, монета упала ему в руку. Вернее, он ловко подхватил ее.

– Что там? – напряженно осведомилась блондинка. Она встала со своего места и вытянула шею, глядя на сжатый кулак Стаса. – Показывай!

Тот медлил.

Чем-то эта жеребьевка напоминала изображенную на сосуде сценку, где две нимфы испытывают судьбу. Какой расклад кому выпадет?

– В данном случае ставкой будет… – Глория запнулась. Она хотела сказать «жизнь», но слово застряло у нее в горле.

Дайвер осторожно разжал пальцы и ликующе вскрикнул. Положение монеты орлом вверх делало его обладателем чудесной находки.

– Ты жулик! – чуть не расплакалась Руслана. – Ты нарочно так подстроил!

Глория использовала последний шанс и воззвала к его рассудку:

– Вы уверены, что хотите взять себе эту вазу, господин Муромов?

– Уверен ли я? Да с тех пор, как Ордынцев увез вазу с яхты, я не мог думать ни о чем другом, – на радостях признался он.

– В том-то и фишка, – подал голос Лавров.