Натрезим

И такой результат меня, как ни странно, устраивал. Желай я прежде всего личного усиления, мог бы просто вылакать фиалы с водой из Солнечного Колодца, не заморачиваясь созданием собственного Источника. До уровня Архимонда, конечно бы, не дорос, но где-нибудь «в районе пояса» шансы имел. Но как показывает практика, подобные «лёгкие» пути чреваты весьма неприятными последствиями, особенно в этом мире. Артас ради такой силы схватил Фростморн, в результате потерял себя, даже не продав, а просто лишившись всех своих принципов, надежд и мечтаний, получив взамен максимально искажённый суррогат оных. Иллидан взял череп Гул'Дана, выпив море далеко не самой полезной для организма ночного эльфа энергии, и медленно начал сходить с ума под шёпот этого подлого артефакта, даже не осознавая происходящего. Наконец Архимонд так рвался к дармовому могуществу, что был полностью уничтожен, поняв, что происходит, лишь в самом конце. И это только самые яркие примеры. Конечно, моё демоническое нутро, да что там, даже человеческая «половинка», довольно жмурилось и мурлыкало при сладком слове «халява», но одно дело — мечтать и фантазировать о прекрасном «если бы», и совсем другое — позволять себе игнорировать такой показательный ряд. Разум и логика настойчиво подсказывали, что игнорировать такие откровенные намёки вселенной будет только идиот, а идиотом я себя не считал и подражать им не собирался. Вероятно, именно из-за этого моего решения Солнечный Колодец и отдал мне свою воду, не удивлюсь также, что будь мои помыслы иными, и выйти из Сильвергарда в тот день мне было бы не суждено.

Как бы то ни было, сейчас меня всё устраивало. Даже больше. Благодаря Сумеречному Колодцу я получил то, на чём основывались мои планы по выживанию в Азероте и дальнейшему возвышению. Я получил верность эльфов.

Жители Кель'Таласа были рады вновь почувствовать вкус Силы, без которой их трясло в ломке. Да что там, то блаженство, что отражалось на их лицах в момент подключения к Источнику, с обычной радостью имело столь же мало общего, как море в сравнении с дождевой лужей. Конечно, «вкус» у этой новой Силы явно отличался от того, к какому они были привычны, но выбирать не приходилось, да и не был он противен, скорее непривычен. И это стало переломным моментом в наших с ними отношениях, хотя тогда, в самом начале, этого не понимал ещё ни я, ни сами эльфы, ни даже полностью безразличный к проблемам ушастиков, а потому и беспристрастный Джинкрасс. Жажда магии эльфов лича интересовала постольку, поскольку она могла создать проблем для государства, но и он, тщательно следящий с помощью теней за малейшими признаками бунта, не сразу заметил, что никто и не собирается поднимать восстание.

Тогда, кажется, уже целую вечность назад, когда я только прибыл на границу Кель'Таласа и начал делать свои первые шаги, уже тогда эльфы прекрасно видели, что Кель'Талас катится в тартарары (в дренорары, если уж брать по меркам этой вселенной), и были преисполнены решимости пасть в бою. Но одно дело — продать свою жизнь как можно дороже, и совсем другое — быть загрызенным каким-то полудиким гулем. А именно это и ожидало большинство тех, кто принял моё предложение в отчаянной надежде спасти своих близких. Их чаяния свершились, но на место старому страху пришёл новый: попав в Зул'Аман, переселенцы приготовились к тому, что их пустят на какие-то жуткие эксперименты. Да вот облом — оказалось, что им предстояло осваивать местные джунгли. Это их взбодрило, но, к сожалению, у них стали возникать мысли о побеге...

А затем был уничтожен Солнечный Колодец. И эльфы в третий раз приготовились умереть — в этот раз от Жажды. Они ещё не сломались, но граница этого стала как никогда близка. Пустые взгляды, безразличие ко всему, отсутствие всякой реакции на происходящее... у одних. И дикая, пожирающая душу ярость, густо замешанная на жажде мести и справедливости, у других. Эльфы разделились в своей реакции на два неравных лагеря. И оба их объединяло одно — погружение в пучину отчаяния.

Первые по-прежнему послушно выполняли приказы, готовили себе еду, сооружали себе жилища, кое-кто даже пытался выращивать цветы, но о дальнейшей судьбе себя как народа они перестали задумываться. Слишком уж много на их долю выпало испытаний и переживаний на слишком короткий период времени, и Кель'Талас, могучее гордое государство, стал им казаться древним царством прошлого. В настоящем же... они стали ко всему безучастны.

Вторые с отчаянием обречённых ринулись добровольцами в собираемые нами отряды. Искать выживших у столицы или идти с отрядами нежити зачищать побережье — для них не было разницы. Они рвались в бой, словно боясь остаться наедине со своими мыслями или хоть на миг потерять цель, мои приказы для них стали спасением, и ради этого спасения они отдались делу без остатка, не обращая внимания ни на условия, ни на въевшуюся за годы жизни брезгливость.

А потом я создал Сумеречный Колодец, и всё резко изменилось.