Читаем Нации и этничность в гуманитарных науках полностью

Нации и этничность в гуманитарных науках

Бао Хуии , Денис Евгеньевич Алимов , Маргарита Владимировна Кузьмина , Родика Бутучел , Татьяна Леонидовна Лабутина

Другая часто дискутируемая тема – постоянное проживание валахов на территории их нынешнего обитания. Тезис «автохтонности» валашского населения провинции парировался теорией «миграции», которая настаивала на том, что восточные романцы появились на землях Трансильвании в результате миграционных процессов, происходивших в XIII в. Согласно этой теории, в 271 г. во время правления императора Аврелиана все романское население Дакии под натиском готов покинуло провинцию. Используя известный логический прием доказательства ad absurdo, С. Мику не соглашается с тезисом его оппонентов. Он убежден, что император переселил (в Миссию) всего лишь часть жителей провинции: «военных и тех, кто желал уйти, а те, кто были заняты промыслами и ремеслами, остались»[463]. Подтверждением этого, по его мнению, может быть упоминание Анонима о том, что валахи жили в Трансильвании до прихода венгров[464]. «Автохтонно сть» – важная черта идентичности, обусловленная историей. При таком рассмотрении этого вопроса Трансильвания является не регионально-правовым понятием, а этнической родиной проживающего здесь валашского населения, однако, в силу принципа первонаселения их политические права оказывались под вопросом.

Суждения об автохтонности логически ведут к другому принципиальному вопросу идентичности трансильванских валахов – политическому континуитету. Чтобы показать непрерывность государственной традиции этноса С. Мику подчеркивает, что в начале прихода венгров в Трансильванию валахи и венгры заключили между собой союз[465]. Этот союз предусматривал общие права для обоих этносов[466]. Поэтому «…валахи решали дела государства и заседали в Диете вместе с венграми…»[468]. Это значит, что валахи принимали участие в политическом процессе провинции на равных правах с венграми. Поэтому возвращение к прежнему состоянию – восстановление исторической справедливости. Здесь генеалогический аспект идентичности переплетался с аспектом политическим. Это говорит о прагматической функции концепции С. Мику. В этом смысле изложенные автором тезисы служили «девизами» просвещенческой программы Трансильванской школы, для которой история являлась наиболее авторитетным репрезентантом национальной культуры.

Резюмируя вышесказанное, можно утверждать, что в Historia Valachorum «концептуализация» идентичности восточных романцев занимает главное место в арсенале инструментов политической борьбы валашской элиты за изменение существующего порядка вещей. Поэтому мы имеем дело с идентичностью, основанной на политической идеологии. Этот комплекс представлений, связанный с романской линией этногенеза восточных романцев, оказал существенное влияние на формирование идейного образа национальной идентичности в Новое время. Именно культ «романской традиции» как основной составляющей идентичности был актуализирован в период формирования государства Румыния Нового времени.