Нации и национализм после 1780 года

(5) Развитие наций и национализма в таких давно сложившихся государствах, как Британия и Франция, не становилось предметом интенсивного изучения, хотя в последнее время эта тема начала вызывать интерес.[20] О наличии подобного пробела свидетельствует то равнодушие, которое проявляется в Британии к проблемам английского национализма (сам этот термин для многих звучит странно) по сравнению с вниманием, уделявшимся национализму шотландскому или валлийскому, не говоря уже об ирландском. В то же время в последние годы достигнуты значительные успехи в исследовании национальных движений, ставящих своей целью создание самостоятельных государств; ориентиром здесь служили новаторские работы Хроча, посвященные сравнительному исследованию национальных движений малых народов Европы. Два важных вывода из проведенного этим замечательным автором анализа отразились и в моих исследованиях. Во-первых, в различных социальных группах и в разных регионах «национальное самосознание» развивается неравномерно — этой региональной неоднородности и ее причинам прежде явно не уделялось достаточное внимание. Большинство исследователей, впрочем, согласится: какие бы социальные группы ни становились первыми проводниками «национальной идеи», народные массы — рабочие, крестьяне, прислуга — испытывают ее влияние в самую последнюю очередь. Во-вторых (это вытекает из первого), я заимствую у Хроча удачное деление истории национальных движений на три этапа. В Европе XIX века (для которой данная схема и разрабатывалась) фаза А относилась исключительно к сферам культуры, фольклора и литературы, а ее политическое и даже национальное воздействие было не более существенным, чем то влияние, которое труды членов Общества цыганского фольклора (не-цыган) оказывают на субъектов этих исследований. На фазе В мы уже находим группу пионеров и активных сторонников «национальной идеи», а также первые признаки собственно политической агитации в ее пользу. Работа Хроча и посвящена главным образом данной фазе — анализу происхождения, состава и распространения этого minorite agissante.[21] Меня же в настоящей книге больше занимает фаза С: именно на этом этапе — и не прежде — националистические движения получают, по крайней мере до известной степени, ту массовую поддержку, на обладание которой сами националисты претендуют всегда. Переход от фазы В к фазе С — это, бесспорно, ключевой момент в истории национальных движений. Порой, как например, в Ирландии, он имеет место накануне создания национального государства, но, вероятно, гораздо чаще это происходит уже после — ив результате — появления собственного государства. В некоторых случаях (страны так называемого «Третьего мира») фаза С не наступает даже тогда.

В заключение я должен заметить, что ни один серьезный историк наций и национальных движений не может быть убежденным политическим националистом. В этом отношении его, самое большее, можно уподобить человеку, который верит в буквальный смысл Священного Писания: внести собственный вклад в эволюционную теорию он, конечно, не способен, однако ничто ему не мешает содействовать прогрессу археологии или семитической филологии. Ведь национализм требует слишком твердой веры в то, что явно не соответствует действительности. Как заметил Ренан, «ошибочный взгляд на собственную историю — это один из факторов формирования нации».[22] Историк же профессионально обязан не совершать такой ошибки, по крайней мере, искренне к этому стремиться. Можно быть ирландцем, гордым своими ирландскими корнями, более того, можно с гордостью сознавать себя ирландцем-католиком или ольстерским ирландцем-протестантом, но при этом серьезно изучать ирландскую историю: сами по себе эти вещи не являются несовместимыми. Труднее, на мой взгляд, заниматься этой проблемой, если ты фений или оранжист — точно так же, как и сионисту трудно написать по-настоящему серьезную историю еврейского народа, если, конечно, историк не оставляет собственные убеждения за порогом кабинета или библиотеки. Некоторым историкам-националистам сделать этого так и не удалось. Мне же, когда я принимался за написание настоящей книги, к счастью, не нужно было освобождаться от каких-либо неисторических убеждений.[23]

Глава 1. Нация как новое историческое явление

От эпохи революций к эре либерализма