Нация и сталь

Три дня спустя вдова обняла всех родственников, заполнивших убогую гостиную. Невзрачный гроб снесли на семейное кладбище, что располагалось невдалеке от бывшего фамильного дома. Присутствующие не могли не осознавать, что вместе с останками романтика Фридриха они хоронят и всю династию Круппов, и все необузданные мечты покойного.

Однако жизнь брала свое. Французы активно начали скупать рурский уголь, и река была переполнена гружеными баржами. А всего за несколько недель до похорон несчастного Фридриха первый поезд спугнул в этих местах покой девственных лесов своим гудком, увозя за собой платформы, груженые все тем же углем.

Технический аспект производства литой стали был очень трудным; не менее трудным было и его финансирование. Необходимость решить наряду с технической задачей и финансовую проблему и привела Круппа к разорению. Нужно к тому же добавить, что этот человек по своему сознанию полностью принадлежал тому веку, в котором ему и суждено было жить, в душе он до конца дней своих оставался романтиком, верившим во всевозможные магические тайны. Методы, которыми он пользовался, не могли приблизить его к намеченной цели, но как истинный романтик Фридрих Крупп обладал даром предвидения, что и позволило ему сориентировать семейный бизнес с бакалейной торговли на производство собственной стали. И это была Судьба, и Судьба не только семьи Круппов, но и всей дальнейшей Германии. Фридрих Крупп сделал в этом направлении первый шаг. Его сын, Альфред, с успехом продолжил дело отца, и постепенно Германию вновь стал побаиваться весь окружающий мир. Можно сказать, что сталь и стала тем детонатором, с помощью которого в сознании некогда добропорядочного немца взорвалось его древнее тевтонское "я", его мрачное коллективное бессознательное, унаследованное ещё от готов и вестготов, разрушивших некогда могущественную Римскую империю. Немецкое коллективное бессознательное увидело в литейной стали не просто металл, добытый в результате кропотливого процесса плавки, а нечто большее. Может быть в этом завораживающем блеске немецкой душе виделся вызов, вызов всесильной судьбе. Ведь не случайно своего национального героя, который и объединил Германию, немцы назвали Железным Канцлером. Значит, для этого народа Слава, Власть, Железо и Сталь представляются чем-то единым.

Но будущему королю пушек, деятельность которого во многом и подготовила по крайней мере две мировые бойни, в самом начале своей карьеры пришлось очень не сладко. Альфред начал свое восхождение, находясь на грани полного разорения.

Пожалуй, обретшему покой духу Фридриха было приятно поведение его старшего сына на похоронах. Нервный, болезненно застенчивый, сжигаемый внутренними противоречиями подросток четырнадцати лет от роду с нетерпением ждал конца панихиды. Казалось, смерть для него не поставила точки, казалось, что вопреки всему она ничего не определила и не закрыла. Если Мефистофель хотел всеми силами остановить Жизнь, то тем самым он лишь помогал Богу, через необходимое сопротивление увеличивая космическую мощь Создателя и человека.

Не дожидаясь конца панихиды, Альфред, улучив подходящий момент, тайком сбежал на фабрику, чтобы стать у колдовского тигля, чтобы согнать птиц с иссохшего колеса водяной мельницы и вновь раздуть в топке жаркий пламень, в котором он первым делом сжег книги отца. В этом аутодафе горели мысли романтиков, горела эпоха.

Глава III

Пришествие Короля

Прямо скажем, король был весьма странным. Если Альфреда Круппа, старшего сына и наследника Фридриха, и нельзя было назвать сумасшедшим в полном смысле этого слова, то под характеристику чудаковатого или с легким приветом он вполне подходил. Это его знаменитая конная статуя в поверженном Эссене лежала на земле и после смерти продолжала вселять в правнука надежду на будущее. Высокий, худой, с вытянутым лицом и с длинными кривыми ногами, похожими на лапки паука, он производил на окружающих довольно странное впечатление какой-то скрытой, уродливой силы. Он был упорным до самозабвения, и в то же время слабым и подверженным неврозам. При всей знаменитой твердости характера, о которой ходили легенды, Альфред, подобно безвольному отцу, любил прятаться от невзгод за наглухо закрытой дверью своей комнаты, где он мог провести целые недели, а иногда и месяцы, ни с кем не общаясь, лежа в постели и тупо глядя в потолок. На протяжении всей жизни этот человек поражал окружающих своими причудами и многочисленными фобиями, которые в дальнейшем стали предметом сплетен во многих столицах Европы. Крупп вырос среди пламени, всю жизнь он был связан со сталелитейным производством и при этом больше всего на свете боялся именно огня. Вид бушующей огненной стихии вселял в него панический ужас. Только благодаря своей железной воле Альфред каждый раз брал себя в руки и приходил утром на фабрику.