Холуэлл-Карр собрал свою коллекцию в период, непосредственно последовавший за крушением наполеоновской империи, когда, получив свободный доступ на континент, английские агенты активно занялись покупкой художественных сокровищ у разорившихся монастырей и старых дворянских фамилий. Благодаря своей предприимчивости и непосредственной связи с королем этого художественного рынка Бьюкененом Холуэлл-Карру удалось собрать и затем завещать галерее тридцать четыре картины, различные по качеству, но включавшие несколько действительно выдающихся произведений. Назовем лишь некоторые из них: «Св. Георгий» Тинторетто, «Св. семейство» Тициана, «Св. семейство» Андреа дель Сарто, а из северных мастеров – изумительная «Купающаяся в ручье женщина» Рембрандта. Кроме них был еще ряд полотен Гверчино, Доменикино, Луини, Себастьяно дель Пьомбо и Джулио Романо. Именно благодаря холуэлловскому вкладу наметилось ядро будущего итальянского отдела галереи, составившего впоследствии ее главную гордость. Среди всех этих полотен, пожалуй, наиболее выдающимся и незабываемым является «Св. Георгий» Тинторетто, так выразительно завершающий пышный расцвет венецианского искусства XVI века. Если написанная на несколько десятков лет ранее картина Тициана «Вакх и Ариадна» символизирует как бы наивысший подъем культуры Возрождения с ее героическим оптимизмом и светлой верой в человека и его безраздельное право на радость и счастье, то «Св. Георгий» Тинторетто говорит уже о крушении прежних идеалов. Так же как и в картине Тициана, мы отмечаем здесь редкую красоту колорита, богатство движения, прекрасные человеческие фигуры, но все это наполняется совершенно иным содержанием. Свидетель многих бедствий, обрушившихся на его родину, – нашествие иноземцев, жестокое усиление политического и религиозного гнета, – Тинторетто не мог не отразить в своем творчестве охватившего его внутреннего смятения и беспокойства. Отсюда то трагически взволнованное звучание, которое получает у него старый, традиционный сюжет битвы св. Георгия с драконом. Стремительное движение скачущего на коне всадника и убегающей в страхе царевны как бы разрывает в разных направлениях рамки картины. Сумрачное освещение с отдельными беспокойными вспышками света создает ощущение тревоги и смятения, которые еще усиливаются своеобразным колоритом произведения с преобладанием холодных, зловещих синеватых оттенков. Сама природа, которая у Тициана была таким гармоническим окружением жизни человека, становится у Тинторетто пугающей и враждебной, говоря о новом, драматическом мировосприятии художника.
Второй жемчужиной собрания Холуэлла явилась «Купающаяся в ручье женщина» Рембрандта, может быть, лучшее произведение этого мастера из всех его многочисленных работ, находящихся в галерее. Это уже поздняя вещь Рембрандта, своей удивительной простотой и непритязательностью резко отличающаяся от таинственной романтичности «Христа и грешницы». Перед нами не библейский сюжет, не Вирсавия и не Сусанна, а самая обыкновенная молодая женщина, собирающаяся выкупаться в лесном ручье и, приподняв рубашку, пробующая, какова вода. В ее чертах мы узнаем Гендрике Стоффельс, преданную подругу последних лет художника. Этот интимный бытовой сюжет, не притязающий ни на какое философское или психологическое значение, а лишь фиксирующий какой-то краткий момент, выхваченный из жизни, Рембрандт наполняет глубокой поэтичностью и волнующим чувством красоты окружающей действительности. Мы словно ощущаем истому жаркого летнего дня, и блаженную свежесть прохладной воды, и тот покой и отдохновение, которые охватывают нас в этой тенистой чаще, в то время как волшебный солнечный свет, пробивающийся сверху, превращает все вокруг в сияющие драгоценности, озаряя обыденный образ женщины ореолом подлинной красоты. Виртуозная живописная техника Рембрандта достигает здесь своих вершин, соединяя редкую свободу и широту выполнения с необычайной тонкостью в передаче прозрачных теней или солнечных бликов.
Рембрандт сам, по-видимому, осознавал достоинства этой небольшой вещи, поставив на ней свою подпись и дату (1654), чего он не сделал бы на простом этюде.
Вместе с произведениями, завещанными Холуэлл-Карром, число картин галереи в 1831 году достигло ста пяти. Изучая состав этого собрания, мы замечаем, что в него не входило еще ни одной картины, датирующейся ранее 1450 года.
То открытие «примитивов», которое было сделано в начале XIX столетия такими историками искусства, как Серу д amp;apos;Аженкур во Франции или У. Я. Оттли в Англии, еще не проникло в широкие круги публики, и коллекционеры продолжали ценить живопись Возрождения лишь начиная с XVI века, включая в круг особенно любимых мастеров и более поздних маньеристов и академистов болонской школы.