Национальная Россия: наши задачи

Если же этот качественный отбор не происходит или не удается, то правят неспособные или просто порочные элементы и начинается развал государства. А если народ неспособен верно строить свое государство, – в силу политического бессмыслия, или в силу частного стяжательства, или в силу безволия, или же в силу морального разложения, – то государство или погибнет, или же начинает строиться по типу «учреждения» и «опеки» (см. «Н. З.», с. 40–41).

Отсюда необходимо сделать вывод: то механическое, количественное и формальное понимание государства, которое осуществляется в западных демократиях, не есть ни единственно возможное, ни верное. Напротив: оно таит в себе величайшие опасности; оно не блюдет органическую природу государства; оно отрывает публичное право человека от его качества и способности; оно не единит граждан в общем, а утрясает в компромисс их своекорыстные голоса. Поэтому такая форма «государственности» и «демократии» не обещает России ничего доброго и не подлежит ни заимствованию, ни воспроизведению.

России нужно иное, новое, качественное и зиждительное.

Предпосылки творческой демократии

То политическое течение, которое, по-видимому, преобладает в современном мире, должно быть обозначено как «фанатизм формальной демократии». Фанатизм – потому, что это течение превратило свой лозунг в «исповедание веры», в панацею (всеисцеляющее средство), в критерий добра и зла, в предмет слепой верности и присяги; так как надо было выбирать между тоталитарным режимом и формальной демократией, ибо ничего больше нет (тогда как на самом деле есть еще многое другое!). Это есть фанатизм формальной демократии, которая сводит все государственное устройство к форме всеобщего и равного голосования, отвлекаясь от качества человека и от внутреннего достоинства его намерений и целей, примиряясь со свободою злоумышления и предательства, сводя все дело к видимости «бюллетеня» и к арифметике голосов (количество).

Но в действительности такая «демократия» ни от чего не обеспечивает: ни от всеобщей продажности, ни от предательских заговоров, ни от эксплуатации плутами слабых, добрых, темных и глупых, ни от анархии, ни от тирании, ни от тоталитаризма. История (1914–1951) только что дала новые жестокие уроки, присоединившиеся к прежним (из эпохи греко-римской, из эпохи Возрождения и из революций нового времени). Но разве фанатик внемлет урокам исторического опыта? Сколько раз формальные демократии вырождались, теряли свою творческую силу и губили государства! И нам, русским патриотам, совершенно необходимо додуматься в этом вопросе до конца и договориться друг с другом. Демократический строй далеко не всегда и не везде у места. Он имеет свои необходимые основы или «предпосылки»: если нет их налицо, то ничего, кроме длительного разложения и гибели, демократия не дает.

Каковы же эти предпосылки творческой демократии?

1. Первое: народ должен разуметь свободу, нуждаться в ней, ценить ее, уметь пользоваться ею и бороться за нее. Все это вместе должно быть обозначено как искусство свободы. Нет его – и демократия обречена.

Дело в том, что свобода совсем не состоит в «развязании» граждан или в «разнуздании» народа, но в замене «внешней связанности, идущей «сверху» – внутренней самосвязью, самодисциплиной. Свободный народ сам знает свои права, сам держит себя в пределах чести и закона; он знает, для чего ему дается свобода: он наполняет ее верной творческой инициативой – в религии, самоуправлении, в хозяйстве, в общении, в науке и в искусстве. Он не пойдет за негодяями, соблазняющими его «вседозволенностью», но заставит их замолчать. Он не позволит тоталитаристам отнять у него свободу, но сумеет отстоять ее.

Народ, лишенный искусства свободы, будет настигнут двумя классическими опасностями: анархией и деспотией.

Если он воспримет свободу как вседозволенность и начнет злоупотреблять ею (попирать все законы, вторгаться в чужие жилища, грабить чужое имущество, убивать своих действительных или мнимых врагов, разрушать, жечь и громить), то настанет анархия, которая сначала поведет страну и государство к гибели, а потом сменится тиранией, – иногда своей, внутренней; иногда иностранной, завоевательной.

Если же он не поймет, на что ему нужна свобода, и не сумеет ею воспользоваться, то он отдаст ее любому авантюристу за обещания частного или классового прибытка. Он продаст ее тому деспоту, который сумеет разжечь его страсти, сорганизовать свой беззастенчивый кадр, увлечь людей несбыточными планами и «наградить» толпу «хлебом» и «зрелищами».

Тогда демократия погибнет. История свидетельствует об этом бесчисленное множество раз.

Не ясно ли, что первая опасность (анархия) настигла Россию в 1917 году и осуществителем ее был Владимир Ульянов и что вторая опасность (деспотия) настигла Германию в 1933 году и осуществителем ее был Адольф Гитлер?

2. Второй предпосылкой творческой демократии является достаточно высокий уровень правосознания.