Национальность – одессит (СИ)

В конце весны и начале лета начали приходить патенты, а вслед за ними и коммерческие предложения от швейцарских компаний. Первыми отреагировали производители техники, работающей от электричества: «Браун Бовери и Ко», «Братья Зульцер», «Эшер-Вис и Ко». Их интересовала предложенная мной разноцветная изоляция проводов. Первым двум я продал права за десять тысяч франков каждой, а с третьей взял акциями компании, прикупив еще на полученные деньги от первых. После «технарей», когда получил патенты на красители, подтянулись три химические компании, акционером которых я был: «Гейги», «Химический завод Сандоз» и «Компания химической промышленности Базеля». Я предложил им встретиться утром двадцатого июля в Берне в гостинице «Националь».

Вероник тут же согласилась поехать со мной, хотя собирался смотаться один на машине. От Женевы до Базеля двести пятьдесят три километров. Трястись с женой в машине я не решился. Поехали поездом в вагоне с сидячими местами, который считался здесь второклассным, но мало чем отличался от третьеклассного в России. Впрочем, ехать пришлось всего часов шесть и по живописным местам. У меня большое подозрение, что нейтралитет Швейцарии — это следствие красивой природы. Как-то пропадает желание воевать, когда живешь среди таких восхитительных пейзажей.

Нынешнее четырехэтажное здание отеля «Три короля (волхва)» было построено в середине прошлого века, как заверил нас извозчик, нанятый на железнодорожном вокзале-дебаркадере, напоминавшем Московский в Питере, однако первый вариант появился на этом месте в семнадцатом веке. Располагался он на левом берегу Рейна рядом с каменным мостом. Над входом барельефы трех волхвов, несущих дары новорожденному. В немецкоговорящих кантонах их называют королями, откуда и название отеля. Внутри все помпезно по протестантским меркам, то есть не очень дорого. Электричество есть, телефон есть, ванная и горячая вода есть, но лифта нет.

Портье — пожилой мужчина с густыми седыми бакенбардами, делавшими его узкое лицо в два раза шире — взяв мою визитку, подтвердил, что заказанный вчера по телефону номер готов к заселению, после чего произнес с сочувствием на французском языке:

— Примите наши соболезнования по поводу гибели вашего императора!

Подъезжая к отелю, я слышал крики мальчишки, продававшего газеты, о сенсации — расстреле царской семьи в Екатеринбурге. Не будь Николай Второй самоуверенным безмозглым ничтожеством, начал бы реформы лет десять назад, не полез бы в войну за интересы англичан — и правил бы и дальше, пусть и с сильно ограниченными правами. Так что получил, что заслужил.

— Мир праху, но нас его судьба не интересует, мы граждане кантона Женева, — поставил я в известность, после чего предупредил: — У меня завтра утром встреча здесь с деловыми партнерами. Если будут спрашивать, скажите, что я приехал.

— Обязательно, месье! — заверил он и подозвал молодого парнишку в красной европейской униформе и почему-то в черной турецкой феске, чтобы, прихватив наш чемодан, проводил в номер-люкс на втором этаже по крутой каменной лестнице. Этажи здесь высокие, метров по пять.

На следующее утро в девять часов в специальном небольшом зале для заседаний, который имелся в отеле «Три короля», я встретился с представителями трех самых крупных химических фирм Швейцарии. Только одну представлял хозяин Эдуард Сандоз, шестидесятипятилетний худощавый мужчина с узкими усиками над пухлыми губами, от остальных были директора: Иоганн Шрайбер от «Компании химической промышленности Базеля», лет сорок семь, полноват и подвижен, лысина спереди, которую компенсировали усы и борода средней длины, и Густав Гербер от «Гейги», пятьдесят два года, рослый и крепкий, в силу чего, наверное, медлителен и задумчив. Официант принес мне чай, а остальным кофе. Мы уже были знакомы заочно, проведя предварительные переговоры по приобретению прав на производство красителей по моим патентам, поэтому я сразу перешел к делу на немецком, который немного подтянул в Женеве, потому что там часто приходилось говорить на всех четырех официальных языках Швейцарии (еще итальянский и местный вариант немецкого).

— Господа, мне, как имеющему доли в каждом предприятии, неприятно видеть, как вы устраиваете ценовые войны, выдавливая друг друга. В Швейцарии нет запрета на создание картелей. Почему бы вам не объединить усилия в части продаж, чтобы совместно конкурировать с французами и немцами? — задал я вопрос. — Поскольку заинтересован в прибыльности каждого из вас — доли у меня были равные во время покупки и сейчас отличаются не сильно — готов предложить себя на роль третейского судьи.

— Я им давно уже предлагаю это. Не соглашаются, — поддержал меня Эдуард Сантоз.

— Мы в принципе не против, но нас не устраивало ваше доминирование, — возразил Иоганн Шрайбер.

— В этом году закончится война. Германия проиграет и будет разорена победителями. Вам надо объединиться и занять освободившиеся рынки, — сказал я.

— Откуда у вас такие сведения⁈ — с ноткой насмешки поинтересовался Густав Гербер.